Цитата #423769 xxx: Навык убийства комаров вырос. Вам нужно прилечь и поспать, что бы освоить изученное. ... Вы не можете спать, когда рядом находятся враги.
Космопорт звенит, поет непрерывным гулом, голоса звучат повсюду нестройным фоном. Звездолет летит легко, как плывет акула. Пахнет в воздухе сладкой ватой, бензином жженым. Воробьи не подбирают здесь хлебных крошек от оброненных булок, семечки или зерна. Здесь нет птиц - да впрочем, и быть не может: остается климат дьявольски непокорным. Космопорт под куполом прочным, почти прозрачным, вдалеке виднеются шпили высоких башен (они очень похожи на наши, земные мачты; мало кто их помнит. Сказано неудачно).
Человек с желтым глазом (второй - механический глаз) продает всем напитки и сладости, воду и ром. Дженим слушает: ровно шипит улетающий газ в банке сладкой воды, отдающей на вкус серебром. У него через час-полтора - и посадка, и взлет, а пока он сидит и глядит на случайных людей, нелюдей, формы жизни - неважно, кто мимо пройдет. Тень от шпилей вдали через час станет только длинней. Дженим был на Земле в раннем детстве - почти забыл, здесь зеленое солнце, а там золотисто-светло; помнит спелые яблоки, кошек и "мы не рабы". Здесь стальные "драконы" - там чайки встают на крыло. Вот вернуться бы хоть на день или даже час, накупить там местных фруктов и сувенир, возвратиться на борт, сумку сбросить на стол с плеча, сесть с командой за стол и вернуться в привычный мир.
Да, команда - не промах, сколько прошли путей, сколько лет световых мелькнуло в разлете крыл. Сколько было партий в покер на шесть мастей, сколько каждый из них по братской беде курил, сколько новых планет, туманностей, кораблей... Только свой один - вон там, "ноль седьмой "дракон". Дженим знает: когда "дракон" повернет к Земле, он вернется с птицами, реющими вдогон. Дженим пальцами давит банку - уже пора. Скоро "ноль седьмой" зарокочет, как дальний гром от разрыва сверхновой, с крыльев и до нутра. На губах остались сахар и серебро.
Забавно, сколько нас осталось,таких, кого не выпил город. Теряя вкус, цвета и имя, исчезли те, кто был со мной. Сгорели сотни мотыльков, в огне, что дарит только холод. В их душах - крыша небоскреба теперь зовется высотой.
А ведь росли, играли вместе,живя лишь под обложкой книги. Да мир ловили фотовспышкой из тридцати шести ночей. Но мы менялись, стали старше, а город ждал, беззвучно тихий, Когда забудем под асфальтом дорогу желтых кирпичей.
Теперь немного тех, кто верит во что-то кроме блеклых копий. Нас стерли глянцем, паутиной, и мнимым счастьем - быть как все. Одной дорогой - сотни тысяч, измерив радость словом "в топе", Но есть и плюс, пока вы - в пробке, мы мчимся по другим шоссе.
(с) Габриэль, она же Кэп *** У д'Артаньяна кончились деньги, улицы, у д'Артаньяна кризис прожитых лет, На подоконнике комнаты квохчет курица, и не осталось искренних на земле, От д'Артаньяна снова друзья разъехались, у них опять каникулы, урожай. Он пьет вино, на небо глядит с прорехами и думает куда-нибудь уезжать.
У Арамиса лысина на макушке вот, у Арамиса белый воротничок, Стихи не пишутся, он и не пьет, не кушает, он руку тянет - нет, не найти плечо, От белошвейки письма не доставляются, сирень за окнами кельи цветет пока. Он всех зовет на ужин и проставляется и думает, что у Бога опять в руках.
А у Портоса осень, охота, общество, ему бы заготовить на зиму все, Над замком флаг баронский еще полощется, и пастор говорит, что Бог всех спасет, Портос ночами думает и ворочается, его тревожит печень и суета, Он написал Атосу глубокой ночью четыре непривычных ему листа.
Атос сидит один и уже не думает - всю жизнь продумал, можно теперь сидеть. Он пьет, конечно. Ночь непривычно лунная. Таких не бывает в двадцать и в тридцать лет. Свеча горит, и с улицы веет осенью, Атос читает письма, терзает ус. Ему здесь все понятно: и волос с проседью, и бес в ребро, и эта живая грусть.
Атос берет перо и выводит весело строку за строчкой, спьяну легко писать. Наутро д'Артаньян напевает песенку и выезжает в гости на полчаса. Наутро Арамис, выбриваясь начисто, опять забывает слово из "Отче наш". Портос же велит седлать и потом дурачится, и требует охоту на кабана.
Атос сидит, вино уж давно закончилось, хорошее - так вообще еще в феврале. Он ставит точку. "Это не одиночество. Встречаемся послезавтра у д'Эрбле". 2.06.2008
Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Интересно. У меня было поставлено две английские версии и три русские, если считать и ту, которую я поставила только что. В английских и русских сохранения в основной игре не отображаются после переустановки, хотя в папочке они лежат, причем все. В русской версии при игре в дополнения отображаются сохранения, сделанные в период игры в английские версии. В английской в дополнениях я не проверяла.
Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Закончила Ведьм. ... У меня нет ничего. То есть сказать. Плохого. *вздохнула и взяла себя в руки* Давайте по порядку.
Спойлерцы!Внутрь поместья я вошла все-таки через главные двери, ибо надоело пытаться попасть в оранжерею. Вот там у меня началась болезнь Вора. То есть я от любого звука забивалась в уголок, пыталась вообще никого не вырубать, потому что эти ведьмы мало того, что внимательные и любят перемещаться в неожиданные места, так еще их много. Блуждая по поместью в поисках студии Далилы, наткнулась на дверь в некую Крипту. Там меня встретили крысы, очередная статуя Далилы и оскверненный амулет у ее ног. Крыс я перебила, подошла к амулету и, игнорируя злобное "Дауд...", забрала амулет. ... Fuck you, Delilah, fuck twice your statues В общем, Крипта - это второй вход в Поместье, да. Я вернулась, скрипя зубами, ибо мне надоели блуждания.
На втором этаже заметила какой-то лежащий трупик, пошла к нему. Оказывается, это был Смотритель. Когда я зашла, он дернул в мою сторону голову и завопил: - Вы же не собираетесь меня кормить?! Я не буду, нет, я скажу что угодно! Я за монитором шикнула на него, чтобы замолчал - по коридору рядом проходила одна из ведьм. Смотритель, будто услышав меня, продолжил уже тише: - The Seven Strictures are seven lies. The High Overseer is the whelp of a wolfhound bitch. The seven strictures are seven lies. Seven lies. Seven lies. Он все говорил, а голос его ломался, трескался и в конце концов затих. Приглядевшись, я увидела рядом с ним чьи-то останки. "Вот чем его кормили", - поняла я и посмотрела на него с двойной жалостью. Прости меня. Я ничем не могу помочь.
Наконец добралась до студии. Даже благополучно обошла все ловушки. А там красота: Все-таки я люблю ее рисунки.
Ритуал красивый. Мне понравилось слушать Далилин голос, пока я пряталась в кустах прямо по центру, чуть сверху, у нее за спиной. Хорошее место, красивый голос, интересные спецэффекты. И - ну чо за бред - мне опять стало жаль главного злодея.
Надеялась на драку с Корво. Не получила. Однако все равно финал заставил понервничать.
И закончу, пожалуй, цитатой Дауда из последней заставки:
"And sooner or later, in ways we can't always fathom, the consequences come back to us".
Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Когда я пишу, я стараюсь прочувствовать персонажей. Значит, я должна знать, какого это. Я должна знать, какого это, когда тебя убивают, насилуют или вырезают линии на теле. Я не знаю. Пожалуй, даже не хочу знать. Я лишь представляю. И иногда мне отвратительно от моих представлений.
Я верю, что у любого поступка есть свои последствия. Капля, упавшая в воду, вызывает волны. Все, что мы придумываем, сказывается на нас. Мы платим за плоды нашего воображения. А вот чем - узнаем в свое время. Лишь бы не слишком поздно.
Это был дракон, и дракон смотрел, как мы входим в воду у диких скал, размывая пределы привычных тел, начинаем молча пересекать эту линию солнца… Ты слышишь звон? Не цикады, не ветер, не плеск волны, - это смотрит закатно на нас дракон, и от взгляда внутри начинает ныть что-то древнее, дикое, что-то сверх объяснений и сущностей… Мы стоим на границе земной и небесной сфер, на пороге древней, как мир, любви. И скала за спиной так отвесна, что в темноте у подножья ее светло. Перед нами штиль. Между нами шторм. И вода зеленая, как стекло.
Догорает костер. Этот берег пьян. Нерожденное слово внутри болит.
Мне не больно, мама, я тяжелый металл, я живая ртуть, под ребром острие клинка и свинец во рту, я армирован, закален, заключен в слова, не найдется того, кто сможет меня ковать. Мне не больно, родная, нечему тут болеть. Потому что любовь проходит по мне, как плеть, но ни шрама не оставляет, я жив и цел, я в улыбке, застывающей на лице. Я и в голосе, мама, мой голос тебе знаком. Металлической ноткой, обманчивым холодком, он звенит стрелой, вонзается в каждый нерв…
Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Потихоньку прохожу Ведьм. Опять столкнулась с ситуацией, когда в угоду низкому хаосу приходится не убивать человека, который мне симпатичен. Мне жаль Гизера. И я прошу прощения, зная, что мне он его ни за что не даст. Совершила свадебный ритуал, спасибо Морровинд за подсказку х) Ну посмотрите, ну офигенно же выглядят х)
Долго добиралась до Руны в катакомбах. Запнулась о запертую дверь, вернулась было к Шляпникам, однако у них ключа не было. Потом доперло, что я к плакальщикам не спускалась. А там дальше было легко. Вот только вот этого я никак не ожидала. читать дальше Мне всегда удивляют последователи Чужого, да.
И еще я долго мучилась со вставкой двигателя. Ибо я не хотела быть капитаном( Лиззи мне симпатична.
Добравшись наконец до Бригмора, я сразу занервничала. Пусть и красиво, но ведь не спрячешься нигде. Я еще внутрь не пробралась, а успела словить несколько тревог, сотни плевков хустарков и одно оживление собаки. Но есть хорошая вещь "быстрое сохранение" х) Нашла ключ от front door, но не хочу в них переться совершенно. Закончила пока что свой путь на балконах, неприязненно поглядывая в сторону кладбища, которое патрулирует с десяток собак. Мне надо туда.
ЗЫ - как меня пугает звук, с которым появляются и исчезают ведьмы. Сразу хочется забиться в уголок и всю жизнь там прожить, пофиг на Далилу с ритуалами.
Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Вчера, пока я писала по Сталкеру, заглянула на вики, посмотреть названия побрякушек из Пикника. И меня пронзила боль, та боль, которая крепко сжимает сердце и скручивает внутренности. Я чувствую Зону, я ощущаю ее, она живет во мне. Я влюбилась в ее ненормальные рассветы, в ее подлянки, в ее ловушки для неосторожных и беспечных. Я не могу жить без нее, она рвет меня, поганая, она рушит жизни, раскидывает свои щупальца все дальше и дальше по Земле. Она опасна и чертовски красива в своей опасности, она жрет нас, наполняя собой, исподтишка проталкиваясь в сознание. Она - как наркотик, без нее мир теряет прелесть, с ней - становится чертовски далек. И мне не будет жалко, если я умру в Зоне. Даже если наткнусь по глупости на комариную плешь и останусь лежать тенью на земле. Зона слишком крепко вцепилась в нас, чтобы умирать где-нибудь не в ней.
@настроение:
Вот за что я люблю Стругацких. Из их миров совершенно не хочется уходить, насколько бы погаными эти миры ни были.
Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
This is amasing. Я не могу сказать, что полюбила зомби-апокалипсисы, однако в последнее время по ним сплошняком идут шедевры. И наконец-то есть возможность обернуться и быстро взглянуть, что у тебя за спиной.
Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Я выхожу в коридор и натыкаюсь на запах. Это запах гниения. Запах, пропитавший эти стены. Это запах отслаивающейся шерсти. Запах кошачьей аллергии на лекарства. Запах болезни.
Я смотрю на спящую в коридоре кошку. Шерсти на ее боках и затылке уже неделю как нет.