делаю вот latex, и натыкаюсь в тексте задания на вот такой вот эпиграф-анекдот хд

Врач, строитель и программистка спорили о том, чья профессия древнее. Врач заметил: "В Библии сказано, что Бог сотворил Еву из ребра Адама. Такая операция может быть проведена только хирургом, поэтому я по праву могу утверждать, что моя профессия самая древняя в мире". Тут вмешался строитель и сказал: "Но еще раньше в Книге Бытия сказано, что Бог сотворил из хаоса небо и землю. Это было первое и, несомненно, наиболее выдающееся строительство. Поэтому, дорогой доктор, вы не правы. Моя профессия самая древняя в мире". Программистка при этих словах откинулась в кресле и с улыбкой произнесла: "А кто же, по-вашему, сотворил хаос?"

самое забавное, это из статьи про сложность ПО хд

@темы: Частички реала, СМЕХ ТЕХНАРЯ ПОДОБЕН СКРЕЖЕТУ ГИГАНТСКИХ НОЖНИЦ (с)

---

наконец добралась до ориджа. я с ним тянула не только из-за реала, но и из-за того, что мне хотелось его дошлифовать. все равно не молучилось, конечно, но все-таки.

часть 1, 2 — 6, 7, 8, 9

01.11.2016 в 17:34

Пишет  feyra:

флешмоб 2016: тур 3 | проза
Автор: Hisana Runryuu
Тур: тур 3, «Нежить»
Название: и постель уже холодная, как обычно
Тема:

спойлер

Костяные гончие
Вид работы: проза
Тип работы: ориджинал, драма
Размер: мини, 1284 слова
Примечания: Доп. челлендж - написать весь флешмоб в одной вселенной :"D Предыдущие части — раз, два.
Эшворт и Айви — отсылки к The Cat Lady и Downfall. Эпиграф и название текста — из стихотворения Джек-с-Фонарем

прикоснуться

настоящее одиночество узнаешь по его шагам
где в тебе недавно были хохот, вино и гам
остается только шорох, и уж его вот
не пожелаешь ни завистникам, ни врагам

— Сюда.

Кэл делает пару шагов в сторону указанного дома, прежде чем понимает, что его очередной проводник продолжает стоять на месте.

— Еще раз говорю, парень, — скрестив руки на груди, угрюмо роняет тот, — не ходил бы ты к нему. Еще не хватало, чтоб и приезжие стали тут пропадать.

Кэл едва удерживается от раздраженного вздоха. Он уже устал считать, сколько раз за сегодняшний день он слышал эти слова.

— Вы же сами сказали, что это единственный Сказитель в вашей деревне, — в голосе всё равно проскальзывает его недовольство, но Кэла это не сильно волнует. Приближается вечер, а он всё еще здесь, в Уоррингтоне, где надеялся найти хоть какую-нибудь информацию, а вся деревня будто сговорилась ему помешать. — И мне не важно, что рядом с его домом люди исчезают, а из двора кладбищем несет.

Проводник сердито фыркает.

— Это потому, что ты молодой еще и жизнь не ценишь, — ворчит он, уходя; Кэл не обращает на него внимания. Ступеньки крыльца скрипят и опасно потрескивают под ногами, пока он поднимается по ним, но всё же выдерживают. Кэл поднимает руку и легонько стучит в обшарпанную дверь.

Та открывается почти сразу, будто здесь уже давно кого-то ждут. На пороге показывается маленький лысый старик со спутанной седой бородой; его сморщенное лицо светится от радости.

— Айви, это ты, да? — с надеждой говорит он, уставившись Кэлу куда-то в грудь. Тот в растерянности замирает, все заготовленные слова вылетают из головы. Неловкая пауза затягивается; улыбка сползает с лица старика, как плохая краска, он нахмуривается.

— Кто здесь? — резко спрашивает он, явно готовясь закрыть дверь. Кэл спохватывается.

— Прошу прощения, что тревожу вас, — от звука его голоса старик вздрагивает всем телом и поднимает взгляд. Глаза у него затянуты молочно-белой пеленой, но почему-то не мутные, а неожиданно яркие и пронзительные. На секунду Кэлу становится жутко; когда он снова заговаривает, его голос слегка дрожит.

— М-меня зовут Кэл. Я хочу попросить у вас помощи, — Кэл прижимает руки к груди и склоняет голову; спохватывается он чуть позже, но поднимать голову, не услышав ответа, кажется еще более глупым.

— В чем именно тебе нужна помощь, юноша? Я уже мало на что годен, — в голосе старика звучит мягкая грусть.

Кэл выпрямляется.

— Мне говорили, что вы — Сказитель.

— Ааах, вот оно что, — старик улыбается и, посторонившись, открывает дверь шире. — Тогда проходи, юноша, о таком на пороге не разговаривают. Прошу прощения за пыль, у меня давно не было гостей.

Кэл шагает в тесную комнату: в ней царит полутьма, грязные занавески на окнах плотно задернуты, пламя в полуразвалившемся камине едва горит, сильно чадя; Кэл заходится кашлем, а мысли начинают путаться от непривычной духоты. Старик, захлопнув дверь, поспешно открывает окно; запах гари не исчезает, но все же дышать становится немного легче.

— Присаживайся, — приглашает он, нашарив табурет. Кэл садится за покосившийся стол напротив старика. — Меня зовут Фэлан. Прости, юноша, но я обязан спросить: неужто в твоей деревне нет Сказителя?

— Нет, да и не было никогда, — вздыхает Кэл, переводя взгляд на руки старика, исчерченные вздувшимися венами; он не мог долго смотреть в эти серебристые невидящие глаза. — Я из Эшворта.

— Ааах, — во вздохе Фэлана чудится шуршание листвы в открытом окне. — Эшворт. Среди Сказителей эта деревня пользуется дурной славой. Многие опасаются этого места, слишком оно близко к морю. Хотя, — он грустно улыбается, — какая разница. Мы всё равно никому не нужны.

— Не говорите так, — горячо возражает Кэл. Слова старика напомнили ему, зачем он здесь. — Сказитель...

— Фэлан.

— Фэлан, вы ведь помните старые легенды?

— Конечно, — старик не обижается, лишь продолжает улыбаться. — Ведь в этом и заключается суть Сказителя, юноша.

— Меня интересует одно существо... — Кэл нашаривает рисунок чудища в кармане брюк, поднимает глаза и натыкается на невидящий взгляд Фэлана; его колет чувство вины, и он поспешно выпускает набросок из пальцев. — Это... что-то вроде полуконя-полурыбы. Ни в одной книге нет даже упоминания...

— ...Потому что оно древнее книг, — мягко перебивает Фэлан; он кладет подбородок на переплетенные узловатые пальцы, его борода причудливыми кольцами ложится на стол. — Скорее всего, это гиппокампус. Или гидриппус, как его еще называют, — он какое-то время молчит, затем вздыхает. — Боюсь, больше я ничего не вспомню. Много лет прошло с тех пор, как у меня это спрашивали.

Фэлан встает, ощупью добирается до покосившегося шкафа и выуживает оттуда сложенную вчетверо бумагу, затем раскладывает ее на столе. На ней оказывается прекрасно нарисованная карта; тут и там среди названий городов и рек попадается один и тот же символ — перечеркнутая буква «С». Фэлан пробегает по чернильным линиям пальцами и кивает сам себе.

— Да, это она. Здесь должны быть отмечены все места, где еще живут Сказители; может, кто-нибудь знает больше, чем я. Забирай, юноша, мне эта карта не пригодится — я, даже пока еще мог видеть, всё равно не понимал, что на ней написано.

Кэл разглядывает низ карты — там огромным пятном расплывается океан. «Иди южнее, туда, где меньше лесов и больше воды», — говорила ему Кайя на прощание; он вспоминает ее голос и знакомо-незнакомые глаза, и в его сердце вдруг вспыхивает тревога.

— Фэлан, вы знаете кого-нибудь, кто вернулся после встречи со Зверем?

— Знаю, — голос старика неожиданно ровный и лишенный интонаций. — Я.

Какое-то время Фэлан молчит, его лицо не выражает абсолютно ничего. Затем он вдруг широко улыбается.

— Забавно. Мы, Сказители, лучше всех изучили легенды и лучше всех понимаем, что людям нужно держаться от чудовищ подальше... — старик замолкает, затем издает едва слышный смешок. — С полгода назад мои собаки погибли. Сбила повозка. И я был в таком отчаянии, что попросил Зверя вернуть их. И он вернул. Но поставил условие, что я не буду их касаться; уж не знаю, почему, — он тяжело вздыхает. — Пойдем, покажу их тебе, как раз пора кормить.

Фэлан нашаривает трость, затем, постучав ей по углам комнаты, находит ведро с мясом и выходит во внутренний дворик, едва освещенный закатным солнцем. Кэл идет следом за стариком и останавливается в проеме открытой двери.

Во дворике стоит вонь сырой земли и гниющего мяса; Кэл поспешно закрывает лицо рукавом. Фэлан, тростью разведывая путь, останавливается перед открытой дверцей небольшого сарая, ставит ведро и отходит. Из сарая доносится рык, и собаки, вылетев из-за двери, одновременно набрасываются на еду.

— Та, что без хвоста — Бетти, а тот, что хромает — Джей, я их еще щенками подобрал, воспитывал, как мог, — поясняет Фэлан. — Всё жду, когда у Бетти течка будет, давно щенков хочу завести, да всё как-то не получается... — он какое-то время молчит, затем неожиданно гордо спрашивает: — Ну, как они тебе?

Кэл молчит. Он растерянно смотрит, как две крупные костяные гончие — одна без хвоста, другая с плохо сросшейся бедренной костью — раздирают содержимое ведра в клочья. Теперь, когда дверь сарая открыта, он видит, что внутри, у дальней стенки, беспорядочной кучей стащены трупы; над ними витает рой мух.

— Они не живые, да? Мои собаки, — тихий вопрос Фэлана выводит Кэла из оцепенения. Он мешкает с ответом, но для старика молчания оказывается достаточно. — Я догадывался. Я же слышу — звуки шагов изменились, рык стал другим, в сарай меня не пускают... И ворчливые соседи напротив, и Айви — такая хорошая девочка, всегда была для меня утешением, всегда приходила ко мне по праздникам, — все пропали... Мы впервые поссорились с ней, и теперь, похоже, уже не помиримся, — голос Фэлана ломается, и он замолкает. Гончие вскоре опустошают ведро и ложатся спать у двери сарая, свернувшись в клубок.

— Тяжело одному, — тихо говорит Фэлан, повернув лицо в сторону собак. — Семьи у меня нет, а так... хоть кто-то рядом. Даже если их по голове больше не погладить.

Он разворачивается и уходит в дом, Кэл спустя какое-то время идет следом. Он забирает карту со стола, затем делает пару шагов к выходу на улицу и замирает в нерешительности. Может, он может чем-то помочь? Пойти в лес и попытаться обмануть Зверя в ответ? Или он должен что-то сказать в утешение?..

— Иди, иди, — Фэлан легонько подталкивает его к выходу. — Забегай, если снова будешь в наших краях и если я, — он грустно усмехается, — до этого доживу. Спасибо тебе, юноша.

Кэл рассеянно кивает. Он даже не замечает, как оказывается снаружи, а дверь плотно закрывается за его спиной.

Он присаживается на ступеньки крыльца, бездумно разглядывая карту. Старое дерево угрожающе трещит под его весом, но Кэл едва это слышит.

На душе камнем лежит невыносимое чувство вины за разрушенную своим бездействием чужую жизнь.

16.11.2016 в 04:50

Пишет  feyra:

флешмоб 2016: тур 4 | проза
Автор: Hisana Runryuu
Тур: тур 4, «Городские легенды»
Название: сказки о ведьмах бывают с плохим концом
Тема:

несколько спойлер

Проклятые картины
Вид работы: проза
Тип работы: ориджинал, драма
Размер: мини, 1404 слова
Примечания: Название — цитата из стихотворения Ёсими. Старый Ярнам — жирнющая отсылка к Bloodborne;

для незнающих

это самая старая часть города Ярнам. Когда-то в ней свирепствовала болезнь пепельной крови, которая в конечном итоге привела к нашествию чудовищ. Жители были вынуждены покинуть эту часть города, спалив всё дотла.

прикоснуться

Море волнуется; дует в лицо сердитым морозным ветром, швыряет на берег серые волны, оставляя на гальке след из сгнивших водорослей. Кэл прячет лицо в воротнике рубашки, отходит еще на шаг, когда очередная волна едва касается его ботинок, и смотрит.

«Ты — мое море?» — мысленно спрашивает он. Накатившая волна пытается дотянуться до его лодыжек, и Кэл поспешно делает пару шагов назад.

Он закрывает глаза. Все жители Эшворта ощущают море; щемящее чувство тоски, поселившееся в сердце после первой встречи с ним, было своеобразным компасом, и до сих пор Кэл знал, куда идти. Но теперь в душе поселилась назойливая, разъедающая нутро тревога.

Старый Ярнам — добрый бродяга-сказочник, иногда навещавший Эшворт, — говорил, что картины и слова имеют огромную силу, но сейчас Кэл думает, что бездействие тоже должно быть в этом списке. Правильно ли он поступил, оставив Фэлана самого по себе?

Чувство вины и беспокойства сбивают до этого точный компас, искажают помехами; Кэл сомневается, но все-таки ему кажется, что нужно идти дальше.

Он открывает глаза; море с тихой мольбой обнимает его за щиколотки.

***

Ближайшим к Уоррингтону городом со своим Сказителем оказывается Гримсби — огромный, тесно застроенный, горящий ночными фонарями, многолюдный и шумный. Первый порыв бежать Кэл заминает почти сразу же, и, к счастью, долго сражаться с собой ему не приходится — дом Сказителя стоит на окраине.

Он нервничает, когда стучится в дверь, и еще больше, когда к ней никто не подходит; в конце концов он делает то, что обычно не сделал бы — осторожно поворачивает ручку.

Дверь открывается с неожиданной легкостью.

В ноздри ударяет запах гнили и краски; едва сдержав рвотный позыв, Кэл поспешно закрывает лицо рукавом. Помещение больше напоминает мастерскую, чем прихожую, но он не успевает этому удивиться.

Первым, что замечает Кэл, оказывается картина.

На ней нарисовано море — то самое море, которое он так долго искал, он уверен: чувство тоски так сильно, что он не знает, как до сих пор стоит на ногах; а перед морем, — внутри все болезненно скручивает, и он крепко, до крови, вцепляется в отцовский амулет, чтобы стало хоть чуточку легче, — перед морем стоит тот самый незнакомец, и брошь на его жилете ярко сверкает рубиновыми глазами.

У Кэла перехватывает дыхание, и он, убрав руку ото рта, торопливо заглатывает тухлый воздух, пытаясь успокоиться. Затем медленно, отодвигая с дороги предметы, он подходит ближе к картине; Кэл не может оторвать от нее глаз. Неужели он дошел? Неужели он наконец добрался?...

Кэл перешагивает через чей-то обескровленный труп и встает к картине вплотную. Здесь, вблизи, он не может полностью увидеть ее, но может рассмотреть детали...

Вдруг он хмурится и легонько проводит пальцем по одной из линий, очерчивающих рубиновые глаза гиппокампуса.

Что-то не так.

В этой картине что-то не так.

Это чувствуется только здесь, вблизи; это так же неожиданно и больно, как фальшивая нота в любимой мелодии; разве что здесь всё еще можно исправить. Нужно лишь дорисовать.

Кэл оглядывается вокруг, но нигде в мастерской не видит ни красок, ни кистей. Он решает не искать их — неправильность картины терзает его не хуже яда, и всё внутри него буквально кричит, чтобы он исправил ее прямо сейчас. Он вспоминает про труп, который переступил на пути к картине, и быстро обшаривает его. Ну да, конечно — ни чернил, ни красок, ни крови, ни слюны — ничего, чем можно рисовать. Кэл размышляет некоторое время, затем достает из сумки охотничий нож и приставляет острие к внутренней стороне запястья. Как будет больше краски — если разрезать вдоль или поперек? Или лучше ударить в горло — ведь так точно крови будет больше?...

Последнее, что Кэл помнит — это вскинутый нож и всепоглощающий удушливый страх.

***

Кэл просыпается.

Он лежит на прохудившейся кровати в той же комнате-мастерской, закутанный в теплое одеяло. Запах гнили исчез, сумка с вещами лежит на маленьком столе рядом с огарком зажженной свечи. Болит все тело, особенно левое плечо; Кэл пытается шевельнуться, устроиться поудобнее, и только потом замечает, что он в комнате не один.

За столом, прямо напротив него, сидит высокий худощавый старик; серебристые длинные волосы собраны в пучок, глаза накрывает широкая черная лента, тонкие руки лежат на столе, рядом с тусклой свечой, а узловатые пальцы переплетены, как корни деревьев. За его спиной Кэл замечает изнанку картины; теперь она стоит вплотную к деревянной стене дома.

— Проснулся? — голос у старика скрипучий и почему-то неприятный до дрожи; Кэл едва морщится и выдавливает тихое «Да».

— Это все картина, — говорит себе под нос старик. — Казалось бы — ослепил себя, и больше проблем не будет, так она стала сюда народ заманивать. Давно надо было ее сжечь, говорю тебе...

Кэл неожиданно для себя вспоминает труп, через который переступил, добираясь до картины: его искаженные черты, серую кожу, мух, вылезавших изо рта, — и его прошибает холодный пот.

Старик, немного помолчав, снова заговорил:

— Как тебя зовут, парень?

— К-кэл.

— И зачем же тебе, Кэл, понадобилось вламываться в мою мастерскую?

— Простите, мист... сэр. Мне сказали, что здесь живет Сказитель, а дверь...

— Здесь нет Сказителей, парень, — обрывает его нахмурившийся старик. — С чего ты вообще взял, что нужно искать именно в этом городе?

— Эм... Другой Сказитель дал мне карту... Она должна быть в сумке... — старик тут же уверенным жестом подтягивает сумку к себе, едва не задев свечу, — сердце Кэла сжимается в испуге, — и, выхватив свиток, разворачивает его и пробегает по бумаге пальцами.

— А-а-а, — протягивает старик с необъяснимым отвращением. — Да. Знакомо.

Он склоняет голову и надолго замолкает, видимо, глубоко погрузившись в свои мысли.

Спустя некоторое время Кэл набирает смелости и окликает старика:

— Сэр... — тот вскидывает голову; отчего-то Кэлу становится неуютно. — Вы можете... Скажите... — он запутывается в словах и в итоге, вздохнув, выпаливает: — Как вас зовут?

Старик фыркает.

— Ярнам меня зовут.

— Ярнам?... Старый Ярнам?... — переспрашивает Кэл, даже не пытаясь сдержать радость в голосе. — Вы постоянно бывали в Эшворте, когда я был маленьким! Вы всегда так много интересного рассказывали... Так вы — Сказитель, да? У меня столько вопросов...

— Сказитель, как же, — перебивает Ярнам; его голос сочится ядом. — Я больше не Сказитель, парень. Никто из вот этих вот, — он взмахивает картой и кидает ее на стол, — не Сказитель. Нет больше Сказителей, а любой, кто пытается убедить тебя в обратном — лжец. Или ты не знал, что человек остается Сказителем только до тех пор, пока странствует и собирает новые легенды? Стоит осесть, и ты становишься сборником сказок, который нужен только тогда, когда кто-то должен посидеть с детьми.

Ярнам сердито сплевывает на грязный пол.

— Н-но отец всегда говорил... — пытается возражать Кэл; ему кажется, что всё, во что он верит, летит в пропасть.

— Н-но! — передразнивает Ярнам. — Лиам его звали, да? Когда я в последний раз был в Эшворте, говорили, что он сгинул. Его поди ищешь, м? А с чего ты решил, что он жив? Может, он и вправду ушел к морю, как у вас шептались. Наверняка он сгнил где-нибудь там, на берегу, или вообще в лесу. Бесславная смерть, — насмешливо бросает он; Кэл едва сдерживается, чтобы не вцепиться в его горло, и лишь крепче сжимает кулаки под одеялом, не обращая внимания на ноющую боль во всем теле. Наверное, Ярнам это чувствует: он замолкает, затем снова начинает говорить, но уже не так ядовито, как раньше.

— Все мы, Сказители, были уверены, что мы несем людям истину и знания... Ха. Не будь я так ослеплен своей гордыней, не будь я так убежден в правильности того, что говорю... — вся злость внезапно исчезает из его голоса, уступая место печали, — ничего бы из этого не случилось. Этой... картины, и вообще вот это всего бы не было.

Он снова ненадолго замолкает. Кэл с трудом заставляет себя слушать; почему-то ему кажется, что сейчас будет сказано что-то действительно важное.

— Хах. Она сказала, мол, «Ты говоришь, что за изображениями сила. Так докажи мне. Нарисуй». И я, влюбленный в ведьму дурак, повелся. Эми была чертовски красива, я хорошо рисовал, — почему бы и нет, подумал я тогда, — Ярнам поднимает руку к повязке, легко касается ее и роняет ладонь на колени. — Я никак не мог закончить ее портрет. Все время было что-то не так. Я сутками от холста не отходил, пытаясь найти ошибку. Эта... неправильность грызла меня так сильно, что я выколол себе глаза, лишь бы не видеть картину, лишь бы больше не искать, что же не так, — он криво усмехается. — Не помогло.

Ярнам вздыхает и тяжело поднимается со стула.

— Я вряд ли смогу тебе сказать хоть что-то еще полезное. Переночуй сегодня здесь, но завтра, когда я сниму с тебя повязки, уходи.

Кэл не возражает. Внутри устало клокочет злость.

***

Кэл уходит из Гримсби рано утром: ему не хочется проводить много времени рядом с Ярнамом после всего, что тот наговорил. Перед уходом бывший Сказитель, ворча, всунул в руки бумажку со списком городов и существ, о которых Лиам когда-либо его спрашивал, и поспешно захлопнул за ним дверь. На удивление, Кэлу, в общем-то, все равно.

На окраине города Кэл останавливается и прислушивается к сердцу. После случившегося все волнения о Фэлане кажутся лишь давним сном; они больше ему не мешают.

Кэл уверенно открывает карту. Кажется, он знает, куда идти.

***

На следующую ночь в доме Ярнама вспыхивает пожар. К утру Гримсби сгорает дотла.

05.12.2016 в 02:08

Пишет  feyra:

флешмоб 2016: тур 5 | проза — бонус
Автор: Hisana Runryuu
Тур: тур 5, «Апокалипсисы»
Название: потому что все, что болело - уже не болит
Тема:

несколько спойлер

глобальные эпидемии (убивающие)
Вид работы: проза
Тип работы: ориджинал, драма
Размер: мини, 1487 слов
Примечания: Доп. челлендж - написать весь флешмоб в одной вселенной :"D Предыдущие части — раз, два, три, четыре
На волне вышедшей демки-недемки по Мор (Утопия) не могла не включить немного метафоричности, философских разговоров и слома четвертой стены :"D
Сначала это должна была быть грустная сказка. Потом она стала доброй. А потом я перечитала эпиграф и поняла, что все зависит от того, как посмотреть.
Название и эпиграф — цитата из стихотворения Нины Александровой.

прикоснуться

А потом спустя столько-то лет начинаешь снова писать
И не можешь — потому, что все, что болело — уже не болит,
Обо всем, о чем нужно, казалось тогда, непременно сказать
Сейчас
уже совсем необязательно говорить.

Кэл снова нарочито медленно переворачивает сумку вверх дном и пару раз сильно ее встряхивает. На дорогу падает сломанный гребень матери и несколько хлебных крошек. Кэл с некоторой надеждой наклоняет ее в другую сторону; в почву рядом с гребнем втыкается один из его облупившихся зубцов. Кэл тяжело вздыхает и начинает складывать обратно в сумку остатки своих пожитков. Закончив, он с тоской заглядывает внутрь; на секунду возникает желание еще разок все перепроверить, но Кэл тут же отметает его. От перекладывания вещей туда-сюда деньги и еда в сумке не появятся. Живот отзывается на эту мысль недовольным бурчанием.

Кэл одергивает себя. Он должен быть благодарен, что у него не украли вообще всё, хотя вполне могли, пока он спал.

Он разворачивает перед собой карту и находит ближайший город. Рядом с ним не стоит отметка Сказителей, но наверняка Кэл сможет найти там еду и возможность заработать.

***

Уэйкфилд встречает его тишиной.

Улицы пусты и безлюдны; город будто вымер — никто даже не подходит к дверям, как бы сильно Кэл в них не стучал. Но дома выглядят ухоженными, и занавески на чистых окнах висят целыми, без следа желтизны и пыли.

— Нет, Уилл, — мягкий женский голос звучит слишком громко в обволакивающей тишине; Кэл вздрагивает, но быстро берет себя в руки и сворачивает на узкую улочку, из которой идет звук. — Больше тебе нельзя. Эта порция на неделю вперед, и раньше, чем через семь дней, я тебя здесь видеть не должна.

— Да ладно тебе, Эми, дай еще, ну что тебе стоит...

Кэл снова выходит на одну из главных улиц. Перед домом прямо напротив него тянется небольшая очередь, на обшарпанном крыльце стоит, скрестив руки на груди, женщина с густыми темно-русыми волосами, небрежно собранными в пучок. Ее губы сжаты в тонкую нитку, брови нахмурены.

— Я тебе не Эми, заруби себе на носу, — резко отвечает она, отворачиваясь от мужчины во главе очереди. Взгляд падает на замершего Кэла; ее выражение лица как-то неуловимо изменяется.

— Прошу прощения, но на этом я закрываюсь. Приходите завтра.

Кэл ожидает криков возмущения, но этого не происходит: люди просто тихо расходятся. Их лица ничего не выражают.

Женщина, подождав, пока последний человек скроется за углом, пальцем подманивает Кэла и заходит в дом. Тот следует за ней.

Он успевает только поразиться тому, как сильно этот дом похож на его собственный, как женщина оборачивается к нему.

— Добро пожаловать в Уэйкфилд. Меня зовут Амелия, можно Лия, но никак иначе. Я ведьма, предупреждаю сразу, чтобы потом не пугался, вреда не причиню, торгую отварами и настоями. Можешь на первое время остановиться у меня, пока не найдешь себе постоянное жилье.

Ее голос звучит так, будто она читает давно заученный текст, в чем-то знакомых сине-зеленых глазах плещется пустота. Кэл не сразу находится с ответом.

— Простите, но... Мне только нужно немного еды, — про деньги Кэл решает пока умолчать. — Понимаете, я путешествую... Я шел из Гримсби, но по дороге...

— Гримсби? — перебивает Лия; на какой-то момент ее глаза зажигаются интересом, но тут же потухают. — Там Ярнам живет еще, не знаешь? Ну, Сказитель ихний.

В голове Кэла вспыхивает странная догадка.

— Это ваш портрет он хотел нарисовать?

— Что, так и не нарисовал? Неудивительно, — Лия фыркает. — Все бахвалился своим Сказительством, носился с ним как с писаной торбой, а как до дела дошло, так на попятную?..

— Он нарисовал.

Что-то в его голосе заставляет Лию замолчать на полуслове; почему-то только сейчас Кэл понимает, какую тяжесть он носит на сердце после встречи с Ярнамом — с картиной. Ему хочется снять с себя этот груз, рассказать, выговориться, погрузить Лию в тот водоворот чувств, бушующий от воспоминаний — во всё это отчаяние, тоску, безумную надежду, ужас и страх...

Он не находит слов.

— Наверное... — голос у Лии неожиданно сиплый; она прокашливается, прежде чем продолжить, — наверное, ты проголодался, — живот Кэла бурчит неожиданно громко, и на лице Лии появляется ломкая улыбка. — Сейчас чего-нибудь придумаю. Присаживайся.

Она отворачивается к камину — дрова в нем сразу вспыхивают и начинают тихо потрескивать — и наклоняется над висящим над огнем котелком. Кэл нашаривает табурет рядом с маленьким столиком, явно не рассчитанным на гостей, и садится; повисшая в воздухе тишина кажется больной, почти мертвой, и тревожить ее так же неприятно и страшно.

— Спрашивай уже, что собрался, — вдруг говорит Лия, не оборачиваясь; Кэл ошеломленно молчит. — Чуется, что спросить чего хочешь, тут даже ведьмой быть не надо.

Какое-то время Кэл пытается привести свои мысли в порядок, выбрать, что сказать и как сказать, — ведь он все-таки разговаривает с ведьмой.

В конце концов он сдается.

— Почему на улицах нет людей? Почему никто не открывал мне двери? Что такого случилось с городом?

Помолчав, Лия отвечает. Голос ее звучит обыденно, даже скучающе, будто она рассказывает о погоде.

— У нас эпидемия.

Сердце Кэла пропускает удар. Эпидемия. Эпидемия...

Он не жилец.

И уходить тоже нельзя — какой бы ни была эта зараза, ее нельзя переносить куда-либо еще.

Он умрет. И умрет вдали от дома, просто потому, что у него украли еду и он, идиот, решил найти ее здесь.

Кэла захлестывает удушливый страх, и он судорожно сжимает кулаки, пытаясь унять дрожь.

— Сколько? — его голос звучит на удивление ровно. Лия по-прежнему стоит к нему спиной; вода в котелке уже давно закипела.

— Кто как. Кто-то умирает сразу, в тот же день, кто-то — нет.

— А... быстро?

— Нет. Очень, очень долго.

— И... всё еще нет лекарства?

— Нет. Всё, что ты можешь сделать — это ненадолго облегчить болезнь. Но она всегда возвращается.

Страх буквально сжимает горло, и Кэл едва слышно выдавливает:

— Что это за болезнь такая?

Когда Лия, помолчав, отвечает, ее голос странно глух, лишен интонаций.

— Апатия.

Сначала Кэл ошеломленно молчит, затем начинает тихо, прерывисто смеяться. На душе становится легче, и внутри будто развязывается тугой узел. Апатия? Она с ума сошла. Никакая это не болезнь! От такого не умирают!

— А с чего ты это взял, мальчик?

Лия наконец поворачивается к нему; огонь в камине тут же потухает. Выражение ее лица заставляет Кэла замолкнуть.

— В этот город просто так не приходят. Здесь полно людей, которые потеряли цель в жизни, которые разочаровались с себе, в близких, в том, что делают, в своих ценностях — в чем угодно. Ты здесь тоже не просто так оказался.

— Я лишь хотел попросить еды...

— Ложь, — отрезает Лия. — Первая высказанная причина — всегда лишь повод, она ненастоящая, даже если кажется весомой. Подумай-ка: как давно тебе хотелось есть? Или почитать, если ты это умеешь? Или рисовать?

Кэл невольно задумывается. Он так хотел найти море, что его не заботило ничто другое. Когда он в последний раз ел? Спал ли, пока шел до Гримсби?

Он не может вспомнить.

— Представь, что ты достиг той цели, за которой гонишься. А что потом?

Кэл молчит. У него нет ответа на этот вопрос.

— А может быть, ты давно потерял след. Откуда тебе знать, что ты идешь не за пустым эхом?

Кэл утыкает взгляд в свои изношенные ботинки. Он не может выдавить ни звука.

Лия присаживается за стол напротив него и невесело улыбается.

— Убивает, правда?

Кэл не отвечает.

Спустя какое-то время он поднимает голову.

— А что насчет вас? — хрипло говорит он. — Что вас сюда привело?

Кэл успевает заметить брошенный в сторону взгляд и оказывается у кресла на секунду раньше Лии, первым схватив лежащий на нем предмет.

Им оказывается книга — точнее, черновик книги. Кэл быстро пролистывает ее — большая часть текста оказывается зачеркнутой. Он бросает взгляд на обложку.

— Третий том "Сказок Эми"? Я думал, на втором томе все закончилось...

— Как видишь, так оно и есть, — выпаливает Лия, выхватывая черновик из его рук. — Давно надо было сжечь это к Зверю...

— Но... В детстве мы зачитывались вашими сказками! Будет большой потерей для всех детей, если вы не допишите...

— Не будет, мальчик, поверь. И нечего тут мне всякое на уши вешать, мол, так оно вам сильно нравилось. Я никогда не писала ничего стоящего, никогда в моей писанине не было какого-то глубокого смысла, или души, или еще чего такого, из-за чего можно было бы ее любить. А это, — она взмахивает черновиком, — вообще марание бумаги. Всё не то, перечитываю — вроде хорошо, да только ничего за душу не трогает. Год за годом переписывала, раз за разом... Всю себя в пустоту излила, ничего уже не осталось...

— Не надо так говорить, — тихо произносит Кэл. — Знаете, в детстве у меня мало чего было хорошего, но ваши сборники сказок — одни из таких вещей. Не наговаривайте на себя и свои книги.

Лия отворачивается к тут же вспыхнувшему снова камину, кладет книгу на стол и начинает нарезать овощи, время от времени скидывая нарезанное в котелок. Куски получаются неровные, с рваными краями и разного размера.

— Что, говоришь, еда тебе нужна? — не отрываясь от работы, спрашивает Лия. — Вот доделаю скоро, и можешь забирать и выметаться из города. Не надо тебе к нам пока что.

— Вы не будете сжигать книгу?

— Не твоего ума дело, мальчик. Ты меня слышал.

***

Вечером, спустя несколько часов после ухода Кэла, Эми зажигает свечу на своем маленьком, не рассчитанном на гостей столике и начинает задумчиво перелистывать страницы. Остановившись на первом чистом листе, она садится и достает из неприметного ящика стола чернила и истрепанное перо.

Затем Эми поворачивается и смотрит прямо на тебя.

— Ну, чего ты ждешь? Твой мальчик давно ушел. Беги за ним, не мешай людям работать.

Ты поспешно уходишь, с трудом сдерживая улыбку.

@темы: По воскресеньям я пишу отличные песни! (с), Ориджинал

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

20

дисхочатик сделал приятное хдд



с левелапом меня х)

---

15.12.2016 в 23:00

Пишет  стотыщ проблем:

15.12.2016 в 20:06

Пишет  Pteryx:

найди свой фэндом
Ежегодная карусель задрота начинает свой круговорот!

Русские и английские субтитры доступны и включаются на панели.

Если видео не проигрывается - пересядьте на комп и посмотрите с него. Если нет компа: https://vimeo.com/195818490.

Вперед навстречу приключениям!



За репост никому ничего плохого еще не было

Особенно, ребята, любители смотреть молча. Не поленитесь хоть смайлик черкнуть. Я даже не буду писать, за какой срок я сделала этот мэшап, всё равно не поверите. Всё-таки это колоссальная работа и автора надо подбадривать. А то с каждым годом всё меньше фидбека и создается впечатление, что никому оно не надо (а потом за неделю до дедлайна внезапно выясняется, что всё же НАДО), и я сажусь и бегом делаю в цейтноте.

Всем борща!

@темы: Частички реала, Видео

---

да что за день-то такой
сначала некоторые идиоты ляпают что попало кому попало
потом лоботряс-практик забывает про дополнительное (!) занятие
затем звонит грядущий именинник и приглашает (хотя это больше на _очень_ настойчивую просьбу смахивает) на время чуть ли не сразу после пар

отпустите меня т.т

@темы: Частички реала, The color today is grey (с), Настроенческое

---

12.12.2016 в 02:06

Пишет  Оксюморон.в.огне:

11.12.2016 в 22:58

Пишет  стотыщ проблем:

ну как всегда

часовой.
бит.

@темы: Игроманское, Dishonored, Fascinating *-*, Видео, Музыка

---

я не могу больше

---

у меня дошли руки до Скотта Пилигрима! хд

25.08.2016 в 14:09

Пишет  bosetsu:

~классика~

@темы: Частички реала, Fascinating *-*, Настроенческое, Видео

---

06.12.2016 в 22:16

Пишет  feyra:

СРОЧНОЕ ФОТО НЕДОРОГА
всем тем, кто:
— давно откладывал фотосет
— очень хотел, но боялся
— переживает, что выйдет на фотках как хлеб
— никак не мог найти подходящего фотографа
— живет/приезжает в Мск

ЭТО ВАШ ШАНС

06.12.2016 в 19:41

Пишет  freiheit.:

Москва, ищу модель, коммерция
Принимаю заказы на съемки. Давайте творить волшебство! Снимаю на улице и в студии. Предпочтительные жанры - стрит, фэнтези, фешн, косплей. С радостью возьмусь за фотопрогулку. Съемка от 1000 рублей, условия обсуждаются индивидуально.

Писать в умыл или вк. Больше примеров здесь или здесь.

---

хочется чего-то хорошего.
или даже чудесного.
не знаю, отчего.
то ли дело в наступающем дне рождения и НГ,
то ли в нереальных, но-как-было-бы-здорово-если-бы снах.
как было бы здорово, если бы.

@темы: Частички реала

---

знатно расписала писало, ажно на пять штук по (sic!) ориджу со своей внезапно созданной (sic!) вселенной - и это еще не конец хд
вторая часть фмобины будет в марте еще на пять туров, за которых надо бы оридж довести до логического завершения. ну, по-хорошему хдддд

скоро, надеюсь, буду выкладывать, что еще не выложила, а пока с широченной улыбкой иду спать :"D

@темы: Частички реала, По воскресеньям я пишу отличные песни! (с), Ориджинал

---

посматриваю на ютубе на демку-недемку мора и бегаю и ору
прям вот МОР
то есть понимаете
я даже не играю, а смотрю видео
но так знатно пришибло атмосферой, что я бегаю белкой-истерикой

а еще прекрасная  silentindigo нарисовала прекрасное кроссоверное с дисхом *-*

@темы: Частички реала, Игроманское, Dishonored, I saw a dream, but never sleep, Я Город инсталляцией украшу (с)

---

04.12.2016 в 01:23

Пишет  .digital killer:

п и з д е ц

03.12.2016 в 23:19

Пишет  Yharnam:

Х А Л Ь П
господи как плохо я же разорюсь нахуй на одних только играх на пс4 гори оно всё огнём

@темы: Игроманское, Last of Us, Видео

---

есть одно забавное наблюдение.
я помню, как, проведя несколько первых минут в Море, подумала, настолько это все похоже на театральную постановку, и затем выбросила эту мысль из головы. я, конечно, была поражена, когда увидела пару сцен на последний день, но я немного не о том сейчас.
недавно в каком-то из разговоров Ги высказала похожую мыслю. тогда я подумала, что... не помню, что я там подумала хд но какое-то оправдание я себе нашла и заставила колокольчик, истошно звонивший где-то в глубине моей души, замолчать.
сейчас вот наткнулась на обзор одного англоязычного ютубера, и он тоже, рассказывая о речи персонажей, упомянул эту театральность.
почему-то мне кажется, что этого задумано не было. кто знает, конечно.

зы - хочу-немогу увидеть Штуку, которую сегодня Ледорубы выпустили в свет т.т

@темы: Частички реала, Игроманское, I saw a dream, but never sleep, Я Город инсталляцией украшу (с)

---

завтра будет парочка не таких уж важных неприятных вещей, и я изо всех сил стараюсь внушить себе, что, если я их провалю, то ничего страшного не случится.

но почему-то все равно очень горько.

@темы: Частички реала

---

хоть я не знаю, как там за Эмили играется, но ни прибавить, ни убавить - все, как мне самой чувствовалось, только словами хд

27.11.2016 в 10:48

Пишет  screaming fish:

dishonored2

ДАМОЧКА НОВОГО ВРЕМЕНИ

Как вы в курсе, по долинам и взгорьям загнивающего запада сейчас ходят призраки феминаци и душат волосами из ног каждого сценариста, который пытается использовать в качестве сюжетной тяги очередную дамочку в беде или женщину в холодильнике, из-за чего бедные сценаристы плачут, угнетаются, а потом нюхают кокаинум, улыбаются себе в зеркало и говорит нечто вроде:
- Джон, ты творческий человек, ты все рано заставишь эту игру работать.
К сожалению у всех творческих людей голова работает только в одну сторону, и поэтому все игры, в которые мы играем последние лет пять, рассказывают нам историю про мужика с щетиной и маленькую девочку в беде. Серьезно, all of them. На таком дивном фоне сценристы первой части практически оросили мои серые щетинистые дни дождем, потому что хотя бы не говорили в лоб, что у нас тут отцовскогодочерняя тема. Более того, они умудрились и на хуй сесть и рыбку съесть, оставив в какой-то записке рассказал о том, что какие-то люди сплетничают, что Эмили-то от Корво, и при желании (а оно у меня имелось), я могла решить, что слухи - это только слухи, а Корво движут намного менее значимые мотивы - типа, там преданности, чувства вины и прочей безделицы.
Но нет, такой подход не для создателей второй части. Я специально посчитала, за время туториала и первой катсцены, которые длились где-то минут десять в общем, Эмили девять раз назвала Корво своим отцом. То есть, понимаете, по общему счету эта несколько перезревшая девочка напоминала о том, что ОТЕЦ ЕСТЬ У МЕНЯ ОТЕЦ У МЕНЯ ЛАПОЧКИ ОТЕЦ ЕСТЬ НУ ПОНЯЛИ ПОНЯЛИ СЕМЕЙНАЯ ТЕМА ТУТ У НАС ОТЦЫ ДОЧЕРИ ВСЕ ДЕЛА раз в мнуту, словно у меня какое-то жуткое неврологическое расстройство, обнуляющее мне память каждые тридцать секунд, а потому надо постоянно поднимать этот вопрос.

БЫСТРЕЕ ЧЕМ КРОЛИКИ

Я хотела сказать, что не видела настолько херового пролога довольно давно, но потом вспомнила, что на самом деле нет - херовые прологи тычутся в меня, словно я фанат группового проложеского секса, что, впрочем, не делает ситуацию немного лучше.
Короче там Эмили мандит на все, что видит, а Корво такой, мол, орудует убийца, садись на трон, а герцог такой, мол, я завез вам родни, а Далила такая, мол, пиздуй с трона, Эмили. И я сейчас не шутки шуткую и всячески утрирую, все происходящее так и выглядит - введение в ситуацию настолько быстрое, что, моргнув, ты можешь его, блядь, пропустить.
Прологу первой части было тоже далеко до идеала, но там был момент пасторальной благолепной тишины, когда Соколов рисульки рисует, Эмили играться просит, Джессамина тонкозвонит, а потом хуяк - и все это заливается кровищей. В прологе же второй части нет этого контрастного момента, там нет ничего, просто из пустоты начинает литься кровища, и тебе почему-то должно быть не похуй. И что самое главное, это все можно было сделать намного лучше и способы сделать этого лучше способен придумать человек с лишним количеством хромосом - например, заставить Эмили решать какие-то политические вопросы, чтобы мы знали, что та помершая в прологе тетка - охуенный меценат и филантроп, а тому чуваку нужно бабло на постройку больницы. Такая, знаете ли, политическая благолепная рутина, которую зальют кровищей. Но нет, вместо этого у нас есть кровища в пустоте, и, кстати, не сказать, чтобы очень впечатляющая кровища.

УМЕР ВАДИМ И ХЕР БЫ С НИМ

На самом деле, энную часть текста я пишу из прошлого, в котором я прошла только пару первых миссий, и исходя из них, все что я знаю о героях - это то, они нереально херово выполняют свою работу, что, разумеется, заставляет меня испытывать невероятную связь с этими персонажами.
То есть серьезно, для человека, чья работа заключается в том, чтобы защищать королеву от всяких напастей и заговоров, Корво слишком часто не замечает заговоры. Ему бы в первый раз заявление об уходе на стол положить следовало, а сейчас и вовсе стыд какой-то. Что касательно Эмили, то в истории нашей страны тоже была ситуация, когда какая-то левая баба (чуть менее левая, чем Делайла), сумела отобрать трон у своего мужа и всем было глубоко норм, по той причине, что муж был невероятно всрат и издавал не менее всратые законы. Нам, конечно, хотят расписать, что Эмили в целом норм, но юношеский ветер в волосах и отсутствующая мотивация заставляют ее думать не о делах государственных, а о том, как нарядиться в приведение и пугать прохожих (я не шучу сейчас), но по тому, как легко прошел бунт и свержение троножопца, это больше выглядит так, будто она издает законы в стиле "теперь трахаться можно только с собаками, а еще я хочу все ваше золото, дорогие орездократы, и армию мы утопим в море".
Место Действия: где-то в окрестностях Даунолла, дворянская усадьба.
Престарелый отец семейства: а может мы армию соберем? Как-никак мы типа вассальную клятву давали, а еще эта безродная чика на том приеме убила нашего дядюшку Тревора вообще ни с хуя.
Прогрессивный сын: Ой, папа, да ладно вам, у них целая королевская гвардия, два робота, а еще эта безродная шваль... в смысле, наша новая императрица пообещала, что можно будет заниматься сладкой любовью не только с собаками.

НА ДЕТСКОЙ ПЛОЩАДКЕ НЕДЕТСКИЕ ТЕРКИ

Если без спойлеров о мейнквесте, то продвигаясь по основному сюжету в какой-то момент я подумала, что Аутсайдер окажется потерянным отцом Корво и в зал вбегут слоны.

АДАЛИНА РОЗАЛИЯ ЛЮКСЕНБУРГА ФАРАВЕЛЛА ФОН АЙНШТАДТЕ ГРАФИНЯ АРНСКАЯ

При игре за Эмили, у меня создается ужасное впечатление, будто я читаю очень плохой фентези фанфик, когда она вся такая красивая, благородная и богатая графинющка, полная бесконечного злорадства, мастер двуручного боя и тайной подлазки в бою, которым она училась вместо счетоводства, и которыми она будет всячески пользоваться, потому что автор фичка понятия не имеет, какие возможности для разрешения проблем имеет представитель аристократического класса - например, возможность, заиметь себе в союзниках хоть кого-то, кроме своего престарелого учителя - а орездократический статус он героине давал для совсем других вещей.
Юная Эмили: отец, а может, отец, географию поучим, отец?
Корво: Нет, отрабатываем блоки на мечах. А потом научу тебя воровать.
Ах, стойте, ведь именно так и выглядит канон.
Вы, конечно, скажите, Фиш, нахуя ты жрешь кактус, когда изначально было видно, что обоснуй там хуевый, а я отвечу следующее: во-первых, я ненавижу играть за персонажей-мужчин, а во-вторых, игра за нового, улучшенного Корво точняк бы мне порушила фаноны, которые я рожала в первой части.
И есть еще одна вещь, которая очень сильно портит мне прохождение - это то, что Эмили словно вырезали из многовекового дуба, и поэтому она не способна изобразить голосом хоть какую-то эмоцию. Банальнейший пример - в самом начале у нас умирает на руках персонаж с тремя репликами, который по совместительству, кажется (тут я не уверена), подруга Эмили (я говорила, что пролог ужасен?), и та извиняется, и говорит с интонацией не гроб, кладбище, пидор, что соответствовало бы ситуации, а как будто она опоздала летним днем на встречу, причем, не то чтобы сильно. И нет, дальше не станет лучше. Чтобы не происходило на экране, какую драму бы не пытались создать - Эмили решительно похуй, и это при том, что ее роль гораздо сложнее, чем у Корво: это он тренированный боец, которые видал столько говна, что может, не оглядываясь, идти прочь от взрывающей машины, а Эмили жила относительно спокойной жизнью, и все что она видит - прекрасное или ужасное - ей в новинку.
Вы, конечно же скажите, Фиш, иди читай ее днявочку, там в этим переживаниях утонуть можно, а я отвечу, что, во-первых, дневники, блядь, не являются обязательным моментом игры, они сопутствующий материал, в который вообще можно не вглядываться, во-вторых, кажется-подруга у меня вот сейчас умирает на руках и вот сейчас нужна какая-то эмоциональная передача о том, что все, пиздец, ебать у нас драма, а не через двадцать минут, когда у меня будет свободная минутка и я зачту охуительную днявку Эмили Колдуин, и в-третьих, ту дохлую бабу она не упомянет.

ЭРОТИКА ДАМСКИХ ЛОДЫЖЕК

Есть такое правило - чем меньше ты показываешь, тем больше ты нравишься людям, испробовано как мной, так и Аркейн-студио, которые представили загадочного кажется-бога, о котором мы не знали ничего кроме трех вещей:
1) он таинственный.
2) он АПАСНЫЙ
3) у него глубокая духовная связь с животными;
Подобные параметры делают его просто каким-то секс-символом; скажи он, что еще и готовить умеет, так я бы сразу побежала покупать подушку-обнимашку с его изображением
Это была очень удачная симуляция встречи простого обывателя со сверхъественной силой. Мы, по сути, ничего не знали о нем - ни кто он такой, ни каковы его мотивы, ни что он способен сделать - мы не знали, как с ним бороться, можно ли вообще с ним бороться, и надо ли с ним бороться. По сути, единственное что мы знали - это то, что все связывавшиеся с ним люди ничем хорошим не кончали, и это вообще ни разу не то, что ты хочешь слышать о мужике, который на тебе метку поставил. Просто представьте себе мир, в котором ни одна история про дьявола не заканчивается его удачным наебом, но заканчивается безумием и смертью. Что где-то совсем рядом с нами находится бездна, из которой смотрят все лавкрафтовские ужасы.
Я не скажу, что это было страшно, или нервозно, или что я волновалась за судьбу немого болванчика, за которого я играла, но это создавало просто непередаваемую атмосферу. Чумной мир, в котором единственным богом является тварь, которую ты не в состоянии понять, и которая принесет только ужасы и боль.
И разумеется, разработчики просрали Аутсайдера.
Нет, я не говорю о том, что нынче Аутсайдер ведет себя так, словно подсел на спайс и обдумывает, как спиздить мою магнитолу - как минимум его трясущимся ручонками разработчики дали объяснение, и я его даже принимаю, но факт раскрытия природы Аутсайдера, написанные исходя из этой истории реплики, в которых он утерял всю свою тонкость, и ситуация, в которой любая ушлая дамочка способна угнать его покрышки, разрушает и все ауру таинственности вокруг него, и атмосферу, и вообще все.
Впрочем, это касается почти всех персонажей - каждый из них стремится захохотать и поведать себе свою историю, давая экспозицию абсолютно в лоб. Если в первой части до некоторых вещей нужно было хоть немного, но доебаться, то вторая, почувствовав, что она теперь дохуя коммерческий проект, демонстрирует тебе все свои интимные места, как плечевая шлюха.

ВРОДЕ ПО МОДЕ

Другой модной тенденцией игр последнего пятилетия является начисто проебанная оптимизация, и как, говорят в округе, проебана она на каждой, блядь, платформе. В общем-то я не могу сказать, какое слово лучше всего выражает описанные проблемы, но допустим, что это "пидорасня".
Моя копия игры, впрочем не такая. Она, скорее, как маленькая педовка, которая одновременно нажралась водки, шишек и грибов, и усиленно пытается вести себя прилично перед родителями, но все равно периодически палится тем, что видит странное, дышит перегаром, тормозит с ответами, выпадает из реальности и блюет в вазу с гибискусом.

ЧУПАЧУПС СО ВКУСОМ КВАРТИРЫ В МОСКВЕ

Я просто представляю себе эту картину - штаб-квартина Аркейн-студио, все кидают вверх шапки и кричат ура, наша игра замечательно продалась! Нам дали какую-то награду! Охуительно! Восхитительно!
И тут вдруг заходит мужик в латексном костюме.
- Ребята, - говорит он, - вы молодцы! Игра продалась! И теперь делаем вторую часть. С теми же героями.
- Но это же законченная история, - робко говорят местный сценарист с вырожденными чертами на лице, - мы же там аж показали старенького Корво в кресле-коляске.
- Да просто сделаем так, будто мы в эпилоге забыли упомянуть небольшой момент, и вот напоминаем аж целой игрой, - отвечает мужик в латексном костюме, - И, кстати, добавьте туда ту черную тетку с идиотской биографией, она одновременно и женщина и представитель другой расы, это должно успокоить беснующиеся духи феминаци и они не задушат нас всех во сне волосами из подмышек.
- Но она же может быть мертва, - недоуменно отвечает другой сценарист, у которого черты лица нормальные и который писал сценарий к длц, - и вообще, у всех игроков разные состояния мира, как нам все учесть?
- Да забейте вы на их решения и выдайте единый вариант, - отвечает мужик, - игроки и так сожрут. В общем, вы установку поняли, а мне еще надо зайти к разработчикам Деус Экса.

БИЗНЕС ЛАНЧ В ЛЮБИМОЙ СТОЛОВКЕ

Информационно второй дсхнрд отдает острым душком отсутствия новой информации. Я видела все эти истории - и о смотрителях, и о бандах, и о ведьмах, и об аристократах, и о бедных, и о натурфилософах и о поклонников чужого. Половина записок не рассказывает ничего нового, а охуительные стори Соколова о том, как летом он съездил в Пандуссию, вообще есть в каждом доме страны, потому что, по-моему, я на них еще в первой части постоянно натыкался. Все, что имеется - это сплошная экспозиция и повторение прошлого, и если вы спросите, Фиш, а что нового в новой игре по дсхнрд, то я впаду в прострацию и скажу, что ты там вместо крыс ебучие насекомые сотоны в кластерных отверстиях и еще роботы есть, на этом нововведения кончились.

АХ КАК ХОЧЕТСЯ ВЕРНУТЬСЯ В ГОРОДОК

Вещью намного более важной, чем Аутсайдер, был Дануолл - именно на этом городе держалась вся игра. На его сером небе, сырой земле, гниющих зданиях и вони разлагающихся китов. По сути, именно этот город был главным героем первой части и из-за этого города мы влюбились в игру.
И я не говорю, что Карнака должна быть как Дануолл, но в игре она ощущается не как что-то чудное и хтоническое, а скорее как будто я летом решила отдохнуть в России - солнышко светит, все разъебано, какие-то понтовые места, где цены не соответствуют качеству, ебучие насекомые и менты пиздят всех кого видят. Обычный такой отдых.
В общем-то я до какого момента не понимала, насколько лишен волшебства охуительный отпуск Эмили Колдуин, но потом со мной случился последний уровень, и я такая: ОХ ЕБАТЬ МЕНЯ ЯКОРЕМ.
Я исходила все нехитрые закоулки последнего уровня, целовала землю, и душа моя пела и плясала, пока я внезапно не ощутила что-то, напоминающее ярость. Потому что пока здесь пока здесь уходили с щитом и приходили на щите, пока здесь гнила вода, пока здесь случались чудеса и ужасы, Эмили, блядь, Колдуин, пила пивас в местной вариации Сочи.
Знаете, что хочет сделать Мария, выйдя из черно-белой комнаты? Пойти и набить морду тем, кто ее туда посадил.

ОЧЕНЬ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО

Когда Аркейн студио анонсировали свою игру, они пиздели, что учтут все свои ошибки и слабости первой игры, и вообще продолжение будет конфеткой; и когда я говорю "пиздели", я имею в виду "врали", потому что нет, они не учли все свои проебы. То что было ужасно, так и осталось ужасно.
Но вот какое дело. Несмотря на всю ту страницу текста, что вы прочитали, я ни разу не заявляю, что dishonored 2 - плохая игра. Она не плохая. Более того, она хорошая. Она пустая, идейно вторичная, главные персонажи ужасны, но геймплей, дизайн уровней и дизайнерские решения в принципе вытягивают ее, как я вытягивала своего соседа Даника в средней школе - отличником тот не стал, но и маман его не пиздила. Чтобы описать, насколько она меня захватила, я скажу, что я всю неделю держу окно на кухне открытым, потому что у меня постоянно пригорает к сковородке еда, потому что я банально забываю обо всем, когда погружаюсь в игру. Все, чего я не могу сказать хорошего о ее текстовых значениях, я могу сказать о ее геймплее. Она камерная, но не ощущается камерной, она насыщенная и разнообразная, в ней постоянно происходит что-то новое, она стала отточенной и выверенной, цельной и занимательней и даже герои, блядь, с точки зрения геймплея вызывают интерес.

@темы: Игроманское, Dishonored, Fascinating *-*, Цитатник

---

просто... вау хддд

@темы: Лол Х)))))), Игроманское, You're filled with DETERMINATION (c), Видео

---

25.11.2016 в 20:00

Пишет  стотыщ проблем:

на будущее

@темы: Частички реала, Игроманское, Dishonored, Видео, Полезности

---

чот всех расквасило сегодня под вечер.

в чате напряженный разговор участников,
в соседней комнате напряженная, вытянутая как струна, сидит мама, глаза красные и полные слез. "это просто насморк", - говорит она мне, шмыгая носом и отворачиваясь; голос ее почти не дрожит.

тяжело.

@темы: Частички реала, The color today is grey (с)