как оказалось, писать разговоры детей СЛОЖНА
часть 1 — 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
Автор: Hisana Runryuu
Тур: тур 2, «Лесные чудища»
Название: Может — и ничего
Тема: Подменыши
Вид работы: проза
Тип работы: ориджинал, драма
Размер: мини, 1221 слово
Примечания: читать дальшеПодменыши — существа, которые оставались вместо похищенных духами детей человека. Существовало несколько способов избавиться от подменыша и вернуть родного ребёнка: подменыша нужно было отстегать крапивой, вынести на мороз или прижечь горячим, чтобы его родители сжалились и забрали своё дитя, вернув взамен человеческое. В Ирландии и Шотландии с подменышем поступали еще более жестко — клали на лопату и засовывали в печь, на раскаленные уголья. Если это действительно был подменыш, то он вереща, ругаясь и богохульствуя, со свистом вылетал в трубу.
Образ Зверя взят из Over the Garden Wall. Стихотворение в конце - отрывок из "летучий dream болотного народа" wolfox.
Продолжатель текста первого тура: первая часть и кусочек второй - предыстория, последний эпизод - собственно продолжение.
прикоснуться
— Пойдем.
На плечо тяжело легла грубая, покрытая старческими пятнами ладонь и настойчиво потянула в сторону.
Кэл сбросил чужую руку и испуганно обернулся.
— Пойдем, — настойчиво повторил дедушка, нахмурившись; густые седые брови сходились на его лбу, как две пенистые волны на древних гравюрах. — Тебе здесь делать нечего.
Кэл в поисках поддержки искоса взглянул на Кайю — выронив палку, которой чертила классики, она с тревогой смотрела на старика.
— Н-но я хотел еще немного поиграть с Кайей, она так редко здесь бывает... — залепетал Кэл, опустив глаза. Он почувствовал, как над головой сгустились тучи; кипя от злости, дедушка навис над ним, как штормовая волна над лодчонкой.
— Мммммарш домой! — проревел он, снова схватив Кэла за руку и дернув за собой. Бросив виноватый взгляд на растерянную Кайю, Кэл понуро поплелся следом — и так за попытку непослушания ему ремень выпадет, не стоило дальше упрямиться и ухудшать наказание.
— Мистер!
Кайя выбежала вперед и встала перед замершим стариком.
— Мистер... Прошу, позвольте Кэлу остаться, — она почтительно прижала маленькие руки к груди и низко склонила голову в полупоклоне. Кэл восхитился — даже он не смог бы попросить изящнее; это просто обязано сработать. Он бросил осторожный взгляд на дедушку и похолодел: лицо у старика было белое от ярости, на лбу пульсировали жилки.
— А тебя, — голос дедушки был ледяным и чуть-чуть дрожал, — вообще давно надо было в печь засунуть. Сгинь с глаз моих, подменыш вшивый, — он больно схватил Кэла повыше локтя и потащил дальше по дороге. Проходя мимо вмерзшей в землю Кайи, Кэл не посмел поднять на нее взгляд.
— Опять нам поиграть не дали, — вздохнула Кайя, опираясь на подоконник комнаты Кэла ночью того же дня. Старое дерево скрипнуло под ее весом, и девочка поспешно убрала руки.
— Не разбудить бы никого, — буркнула она себе под нос. — А то опять отругают.
— Неее, не разбудишь, — махнул рукой Кэл. — У деда, как мы домой вернулись, сердце прихватило, он тут же выпил самую крепкую мятную настойку и спать пошел. Кстати, чего он на тебя сегодня наорал? — неожиданно для себя спросил Кэл. — Да еще и назвал как-то. «Гаденыш», что ли...
— Подменыш, — рассеяно поправила Кайя и тут же испуганно прикрыла рот руками, будто пытаясь поймать вылетевшие слова. Кэл не отрывал от нее недоуменного взгляда; наконец, Кайя опустила ладони и понуро спросила:
— Ты будешь со мной потом дружить, если я скажу?
Кэл замешкался с ответом: взгляд у Кайи был непривычно серьезный и почему-то умоляющий, и где-то глубоко внутри ему подумалось — а так ли уж сильно ему хотелось знать эту тайну?
— Конечно буду, — наконец ответил он, и Кайя тихо, с облегчением выдохнула.
— Ну, в общем... — она помялась, пытаясь подобрать слова. — На нашей половине деревни все считают, что эльфы или еще какие твари лесные подменили меня на эльфку, пока я малюткой была. И что с тех пор, как эльфка мною притворяется, она всю силу из папы высосала, вот он и умер рано, и что дурную удачу ко всем друзьям приманивает — разное рассказывают. Вот только враки всё это, — неожиданно сердито сказала Кайя. — Меня сколько мама крапивой ни стегала, сколько горячим ни жгла, всё она не могла поверить, что никто меня не подменял. Ну да ничего, я привыкла, — беспечным тоном добавила она, обводя пальцем очередное кольцо на дереве подоконника. В ее голосе слезами зазвенела фальшь, и Кэл отвернулся. Ненадолго повисла тяжелая тишина.
— Не хочу домой, — шмыгнув носом, сказала Кайя.
«Да, — подумал Кэл, — я бы тоже не хотел». На него накатила тоска по отцу и — почему-то — морю, и он поспешно вцепился в отцовский амулет на шее, будто боясь, что тот исчезнет.
— Знаешь... — собственный голос показался ему хриплым и чужим, и Кэл откашлялся, прежде чем продолжить; на Кайю он всё еще не смотрел. — Папа как-то рассказывал, что на болоте, в лесу рядом с вашим концом деревни живет Зверь. Что у него можно попросить исполнить одно заветное желание. Но для этого надо пройти лес, а самое главное — не сомневаться и не передумывать, и всегда помнить про свое желание. Тогда получится встретить Зверя.
— Враки всё это, — неуверенно протянула Кайя.
— Ну а вдруг! — Кэл порывисто повернулся к ней; лицо у нее блестело от слез в лунном свете. — Вдруг тебе удастся дойти до него и попросить, чтобы тебя перестали считать подменышем? Вот с утра у деда и порасспрашиваю про Зверя, это он папе рассказал.
Кайя просияла.
— Жду не дождусь! Обязательно всё завтра мне передай!
Кэл не мог не улыбнуться ей в ответ.
Попрощавшись и устроившись в постели поудобнее, он живо и ясно представлял, как завтра встанет пораньше, разбудит деда, усадит за стол и как дед, поворчав, начнет рассказывать — про леса, про моря, Зверя, подменышей...
На утро дедушка не проснулся.
***
— У Мириам брат умер, — роняет Кайя, проводя пальцем по бороздам на подоконнике в комнате Кэла. — Теперь она со мной не разговаривает.
— Когда умер мой дед лет семь назад, я тоже с тобой не разговаривал, — замечает Кэл, упаковывая в сумку съестное.
— Но ведь теперь разговариваешь. Ты же знаешь, я тогда была ни при чем.
Кэл молчит. Он всё еще не уверен, правильно ли поступает, идя наперекор воле деревни.
Словно прочитав его мысли, Кайя снова заговаривает.
— Помнишь наш тогдашний разговор? Про Зверя?
Кэл кивает. Он помнит.
— В общем, я тоже почти собралась, — Кайя вздыхает как-то особенно тяжело и слезает с подоконника. Старое дерево трещит под ее весом, но сейчас день, а она уже давно не ребенок. — Давай... давай просто пообещаем друг другу, что вернемся. Ты — с моря, я — из леса, — она подходит к нему вплотную и заглядывает в глаза. — Давай, а?
Кэл прячет от нее взгляд и отворачивается обратно к сумке. Ему ничего не хочется обещать.
Он не улавливает момент, когда она уходит. В стылом воздухе комнаты еще долго висит ее печальный вздох.
Море рядом с их деревней оказывается не тем, которое нужно Кэлу.
Он уходит из деревни на поиски своего моря; путь его лежит через всю деревню — в том числе и дом Кайи. Кэл удивляется, увидев в ее окнах свет: он помнит, как исчезла в лесу ее тонкая фигурка, как раз перед тем, как он сам отправился к морю. Он решает зайти попрощаться.
Запахи хвои и болота ударяют в ноздри, стоит ему открыть дверь; Кэл закашливается от резкого аромата и, прикрыв лицо рукавом, проходит в гостиную. Он сразу же видит Кайю — она сидит в старом облезлом кресле, закутанная в шаль и постаревшая на двадцать лет: в волосах паутинкой поблескивает седина, а лицо расчерчивают многочисленные морщинки. Лишь глаза прежние, сине-зеленые, но и они с какой-то незнакомой, невиданной прежде искоркой.
Говорить сквозь плотную ткань не получается, и Кэл отнимает рукав от лица; он задыхается.
— Привет, — он слабо улыбается, но не получает ответной реакции. — Как твое путешествие? Ты нашла Зверя? — Кайя по-прежнему неподвижна, глаза неотрывно следят за ним, будто она чего-то от него ждет.
— А я, э-эм, сходил к морю. И вернулся.
От духоты мысли начинают путаются, и Кэл торопливо заглатывает пропахший болотом и лесом воздух. Лучше не становится.
— Это было не то море. Я зашел попрощаться, прежде чем уйду на поиски нужного.
Глаза Кайи не мигают, и незнакомая искорка завораживающе медленно плавает на их дне. Кэл не может оторвать от нее взгляда.
Он неосознанно делает шаг вперед, как вдруг слышит свои же собственные, только что сказанные слова, и они приводят его в чувство.
Море. Его ждет море.
Почему-то сразу становится страшно здесь оставаться.
— Ладно. Я, пожалуй, пойду, — и Кэл делает пару шагов назад.
Кайя вдруг усмехается и закрывает глаза; чувство тревоги сразу слабеет и почти исчезает.
— Иди южнее, — ее голос сиплый от долгого молчания и шуршащий, как сухие листья в лесу, — туда, где меньше болот и больше воды. Ты уже однажды упустил свое море, и второй раз оно тебе не простит.
Кэл замирает буквально на мгновение; затем шепчет едва слышное «Спасибо» и поспешно выходит из дома.
Он успевает услышать мягкое «Возвращайся», прежде чем закрывает дверь.
Было жарко и душно в квартире,
болотный пар
не давал разглядеть лица.
Но в глазах его был покой.
Я ушел, и не знаю теперь конца -
да и был ли конец?
Он не друг мне, знакомый просто.
Вспоминаю дом его, взгляд его,
С ноутбуком стол — как плавучий остров,
Запах стоячих вод.
Я не знаю, что загадал он, что пожелал он
В обмен на такое.
Может — и ничего.