Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Nous sommes des étrangers,
Des sans-papiers,
Des hommes et des femmes
Sans domicile
Oh! Notre-Dame
Et nous te demandons
Asile! Asile!...
Круг, еще один, комната вокруг кружится, уплывает в сторону, еще один оборот, еще... Взмах руками, как будто протянув их вверх, туда, где по определению должен быть Бог...
Oh! Notre-Dame
Et nous te demandons
Asile! Asile!...
Прыжок в сторону и вверх, мягко приземлившись, обернуться, еще и еще раз...Комната стала уже одной полосой, тянущейся, как смола, перед глазами, и, прикрыв их, вскинув голову вверх, шептать: "Asile! Asile!..."
Круг, поворот, еще один... Буквально чувствовалось, как лопались старые и тонкие нити связей, как становились слабее оставшиеся, как что-то с мясом выдиралось из дебрей души... Больно, горько... Но надо танцевать, держать спину прямой, а голову высоко поднятой, даже если по щекам текут слезы и губы невольно шепчут: "Asile! Asile!..."
Des sans-papiers,
Des hommes et des femmes
Sans domicile
Oh! Notre-Dame
Et nous te demandons
Asile! Asile!...
Круг, еще один, комната вокруг кружится, уплывает в сторону, еще один оборот, еще... Взмах руками, как будто протянув их вверх, туда, где по определению должен быть Бог...
Oh! Notre-Dame
Et nous te demandons
Asile! Asile!...
Прыжок в сторону и вверх, мягко приземлившись, обернуться, еще и еще раз...Комната стала уже одной полосой, тянущейся, как смола, перед глазами, и, прикрыв их, вскинув голову вверх, шептать: "Asile! Asile!..."
Круг, поворот, еще один... Буквально чувствовалось, как лопались старые и тонкие нити связей, как становились слабее оставшиеся, как что-то с мясом выдиралось из дебрей души... Больно, горько... Но надо танцевать, держать спину прямой, а голову высоко поднятой, даже если по щекам текут слезы и губы невольно шепчут: "Asile! Asile!..."