Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Пока я параллельно занимаюсь всякой всячиной, вспомнила, что не выкладывала часть ФБшных фиков, которые хотела дописать/переделать/команды деанон не выложили/и т.п. Так что простите, вашу ленту сейчас немного поколбасит.
*глубокий вдох*
Эта работа выросла из очень старой задумки, появившейся еще на первой ЗФБ и воплотившейся в жизнь на прошлогодней ФБ. Заканчивала я ее с высунутым языком в шесть утра в дедлайн, так что да, многое необходимо было доработать. Ну, я попыталась это сделать хДД Всех дыр, конечно, не залатать, но попытка не пытка х)
Название: Слова, которые не произнесут вслух
Автор: Hisana Runryuu
Размер: миди, 8424 слова
Пейринг/Персонажи: Лидия, Корво Аттано, остальные мельком
Категория: джен
Жанр: ангст, немного экшена, POV Лидии
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Корво не спас Эмили и ушел в закат, оставив Империю сжирать саму себя. Через два с половиной года, вернувшись, он обнаруживает развалившийся Дануолл, оставшийся без правителя, денег и с полуживыми жителями. Волей судьбы он встречается с одним из них — Лидией — и предлагает ей сотрудничество. Вот только к чему оно их приведет?
Примечание/Предупреждения: постканон. Для удобства чтения разделено на части. Присутствуют небольшие намеки на кроссоверы с Silent Hill 2, Мор (Утопия) и серией Bioshock.
Часть 1Часть 1
Все вокруг почему-то разило металлом. Им остро пахло от подгнившей еды на столе, от пальцев, прижатых к щекам, от дыма, пропитавшего, казалось, весь город. Мои глаза были полуприкрыты, а стоявшая вокруг тишина становилась такой осязаемо-плотной, что хотелось немедленно, с размаху, разрушить ее, прошептав что-то бессильно-угрожающее.
Комната, в которой я сидела, — лишь часть общей разрухи, сохранившей кое-где остатки былой роскоши. Балкон все еще отделялся от квартиры стеклом, но выходить на него было опасно — пол уже частично разрушился, и сквозь дыру было видно далекую, на расстоянии четырех этажей, землю.
Я вздохнула и обернулась к скрипнувшей двери. Там, озираясь, стоял темноволосый мужчина средних лет, в запачканных грязью дорог сапогах и плаще. Было в нем что-то, заставившее меня подумать, что он с Серконоса— взгляд ли слегка исподлобья, угрюмый вид или некая плавность движений, — не знаю. Странно, подумалось мне, и я, ухмыльнувшись, сделала к гостю пару шагов:
— Интересно, что здесь, в центре страны, понадобилось человеку с южных островов?
Мужчина резко повернулся, быстрым движением направив на меня взявшийся из ниоткуда меч, но, приглядевшись, неуверенно приопустил его.
— Хорошая реакция, — похвалила я, осторожно подходя ближе, — но я тебе не враг.
— Откуда тебе знать? — мрачновато спросил незнакомец, не отводя клинка.
— Потому что иначе тебя бы здесь не было, — я гостеприимно улыбнулась. — Я хозяйка этой квартиры. Ты ведь заселиться пришел?
— Меня направили сюда за информацией, — по-прежнему хмуро сказал мужчина, убрав, однако, меч куда-то в складки своего плаща.
— Да? И кто же? — заинтересовалась я, но гость помрачнел еще больше, так что я чуть поспешно продолжила, не дожидаясь ответа: — В любом случае, ты пришел не по адресу, — я развернулась, продолжив через плечо: — Сходи куда-нибудь к...
— Ты знаешь Пьеро Джоплина? — перебил меня тот.
— Нет. Так вот...
— А Антона Соколова?
Я остановилась. Пристально вгляделась в гостя, напряженно спросила, медленно двигаясь к только что покинутому столу:
— Зачем они тебе нужны?
— Где они? — незнакомец, похоже, ни капли не удивился смене моего поведения.
— Почем мне знать? — нервно передернула я плечами, продолжая отступать.
— А...
Я добралась наконец до стола, но все-таки предприняла еще одну мирную попытку закончить этот неприятный разговор:
— Знаешь что, прекращай-ка это допрос. И я от души тебе советую никому его больше не устраивать. Разве тебе неизвестно, что за все приходится платить?..
Сзади неприятно заскрипела дверь балкона, и я, выдернув нож из кучи мусора на столешнице, стремительно обернулась. Там, слегка пошатываясь, стоял какой-то человек в лохмотьях, удерживающий в чуть трясущихся руках меч. Но первым, тем, что бросилось мне в глаза, было не это. Вместо лица у этого человека была оскаленная в злобной гримасе маска, на лбу которой была выжжена буква «С», перечеркнутая трезубцем.
«Вот я попала», — успела я подумать прежде, чем Смотритель нанес первый удар.
Он был явно не в лучшей форме, но даже в таком состоянии оставался опасным противником. Я едва успевала уворачиваться, а о том, чтобы атаковать, и речи не было. Как и о парировании, впрочем, — нож против меча недолго выстоит. Но когда, отступая, натыкаешься спиной на стену, других вариантов как-то не остается.
Жаль только, что нож слишком быстро вылетел из моей руки, а меч слишком быстро был прижат к моей шее.
— Не думал, что это настолько легкая добыча, — слегка задыхаясь, прорычал мне в ухо Смотритель. — Давай, показывай свои тайники.
— Нет у меня тайников, — зашипела я, стараясь, чтобы меч не поранил горло.
— Так я тебе и поверил! Зря карабкался, что ли, по балконам? Эй, ты, — крикнул он серконосцу, по-прежнему спокойно стоявшему у двери, — развороши тут все, заберем самое ценное, я, так и быть, с тобой поделюсь чем-нибудь, когда восстановлю Аббатство Обывателей!
Островитянин неторопливо достал из складок плаща арбалет, прицелился, а Смотритель, глядя сквозь него стеклянными, застывшими глазами, вопил во всю глотку, все еще стоя у меня за спиной и странно-смешно вытягивая вверх шею:
— Семь Запретов снова будут в силе! И долой Империю, долой Чужого, долой...
Серконосец выстрелил.
Смотритель осекся, забулькал, стал потихоньку оседать. Я аккуратно отвела меч от своего горла, вырвала оружие из мертвой руки, положила его на стол.
— Жалко его все-таки, — обернувшись на Смотрителя, сказала я.
— Он заслужил, — глухо ответил гость.
— Да, — согласилась я и, помолчав, добавила: — Ты точно уверен, что тебе не нужна комната?
***
— Эй, как там тебя...
— Меня зовут Корво, — недовольно произнес серконосец, устраиваясь в своем уголке комнаты.
— Прости, постоянно забываю.
На самом деле это не так. Достаточно было пристального взгляда на него, чтобы понять, кто он такой. В свое время его звали Корво Аттано, в свое время он был лордом-протектором, в свое время по всему Дануоллу были развешаны плакаты с объявлением награды за его поимку. Впрочем, это история давняя, и я решила не поднимать ее из глубин времен. Да и вряд ли эта тема будет ему приятна.
— Так вот, Корво, ты спрашивал про некоего Самуэля Бечворта. Он, оказывается, погиб во время шторма. Как мне сказали, «это сейчас настолько редкая смерть, что просто грех не запомнить».
— Жаль, — огорчился Корво. — А что известно про Пьеро Джоплина?
— Уехал вместе с Антоном Соколовым и другими натурфилософами, — я пренебрежительно взмахнула рукой. — В Пандуссию, как говорят. А по мне, так они просто нашли повод слинять из этого болота. Выбрали, так сказать, из двух зол меньшее.
— Тоже жаль, — серконосец нахмурился, покосился сквозь балконное окно на улицу, где уже сгущались сумерки. — На них я очень надеялся... — он резко оборвал себя, как будто боясь, что скажет лишнее. — Лидия, не могла бы ты спросить завтра про Слекджова?
— А про него и спрашивать не надо, — хмуро ответила я. — Это главарь самой крупной банды. Он-то, может, еще не самый плохой человек, но его банда — чуть ли не самое страшное зло. Грабят всех и вся. Ушел живым и обобранным до нитки — считай, тебе повезло. Впрочем, сюда они перестали лезть после того, как я им задала трепку.
— Да? — Корво недоверчиво кивнул в сторону шкафа, за которым теперь был спрятан меч Смотрителя.
— Да. Не путай бандитов со Смотрителями. Если у первых есть только ножи, дубинки и бутылки с зажигательной смесью, то...
— Да, я знаю, — перебил меня серконосец. — Смотрители — тренированные бойцы, у них больше опыта и навыков за плечами. Знаю. Но с каких пор они встали в один ряд с разбойниками? И про что этот, — он снова кивнул на шкаф, — вообще нам говорил?
Я посмотрела на него с какой-то жалостью.
— Где же ты в Год Разрушений-то был? Под землю залез? Такие вести даже до самых крайних уголков бывшей Империи должны были дойти...
Корво ждал. Вздохнув, я продолжила:
— Раньше, еще при последних Колдуинах, у Смотрителей действительно была сила. В них верили, к ним обращались, они были нужны — вот что главное. А потом... После смерти Эмили Колдуин началась борьба за власть. Как видишь, — я повела рукой в сторону окна, — вся аристократия просто поубивала друг друга, и все погрузилось в хаос. Когда вокруг царит разруха, когда люди в большинстве своем умирают уже не от чумы, а от голода, когда нет хоть какого-то руководства, людям уже ничего не нужно: ни веры, ни власти, ни денег, — ничего, лишь бы только как-нибудь выжить. Вот и выживаем, каждый по-своему, — я невесело усмехнулась. — Я вот сдаю место в этой комнате в обмен на нечто ценное или на еду, банда Слекджова наживается грабежом, многие даже следуют его примеру. Кто-то же просто лазает по развалинам города, пытаясь прокормить хотя бы себя, не то что семью, — я замолчала, с грустью глядя в быстро темнеющее окно.
— Ладно, — сказала я наконец, прекращая созерцать небо. — Ты еще про кого-то хотел узнать?
Корво, задумчиво глядя в пространство, медленно произнес:
— Нет, пожалуй, это все. К Дауду ты не подберешься... — он встрепенулся. — Есть ли сейчас какие-нибудь карты города? Их вообще еще рисуют?
— Насколько я знаю, нет. Но я проверю.
— Отлично, — он негромко хлопнул в ладоши. — Я завтра тоже займусь делом.
— Тогда тебе придется подождать, пока я не вернусь, — ворчливо напомнила я. — Нельзя, чтобы в наше отсутствие явились... непрошеные гости.
— Конечно, я помню об этом, — Корво лег на некое подобие матраца, поворочался немного и уже сонным голосом предупредил:
— Только я могу нескоро вернуться.
***
Корво вернулся спустя два дня, вымазанный с ног до головы в грязи, взволнованный и расстроенный.
— Он не согласился, — серконосец быстрыми шагами мерил комнату, нервно теребя потрепавшиеся рукава плаща. — Он вообще не поддержал эту затею. Сказал, что если мне так уж не терпится, то пусть уж я сам в Бездну прыгну. С каких это пор у него такая экономность...
Я молчала, хотя любопытство глодало меня, как стая крыс свежий труп. А Корво продолжал ходить из угла в угол, пиная носком запачканного сапога все, что попадалось на пути, и проклиная некоего Дауда, ассассинов, Чужого и поминутно посылая все в Бездну. Этот скоп проклятий завершился в итоге грустным протяжным вздохом и пинком чугунной сковороды, после чего, ойкнув, Корво с размаху упал на свою имитацию кровати, забыв о том, что она вообще-то находится на полу.
— И что ты собираешься делать теперь? — не выдержав, спросила я.
— Пойти к нему еще раз, — прекратив массировать ушибленные места, ответил Корво. — На сей раз с менее крупными... просьбами.
***
Я вернулась домой, держа в руках завернутую в бумагу еду, и сразу же заметила, как на балконе тихо беседовали Корво и какой-то незнакомец. Первым моим порывом было окликнуть их и погнать внутрь — балкон обещал вот-вот рухнуть. Но Корво знал об этом, значит, они по какой-то причине не могли разговаривать в помещении. Аккуратно положив на захламленный стол кулек, я спряталась за тюком у балкона.
— ...Осталось только там, больше нигде их нет, — раздраженно проговорил незнакомец, видимо, битый час убеждая Корво. — Я понимаю, почему ты не хочешь туда идти, но все остальные...
— И, тем не менее, проверь, — прервал его серконосец. Судя по его тону, он не питал надежд, что проверка что-то изменит.
— Хорошо, — после паузы прошипел его собеседник. — Это ничего не даст, ты сам знаешь. Я уже сообщил все то, что известно, зачем тогда...
— Иди.
Через пару секунд, когда я осторожно выглянула из-за укрытия, удивленная молчанием, Корво стоял один, нервно поглядывая на краешек сереющего моря. Незнакомец исчез.
***
— Лидия, ты ходила когда-нибудь к реке?
— Нет, воды у нас достаточно, — невпопад ответила я, с головой погруженная в составление списка необходимых предметов.
— А вот сюда? — Корво развернул какую-то бумагу и ткнул там в одну из многочисленных точек.
— Не-е-ет, — протянула я, не глядя на импровизированную карту. — Корво, я занята, ты не видишь? Не мог бы ты...
— Лидия, — что-то в его изменившемся тоне заставило меня оторваться от списка. — Это важно. Мне нужен проводник. Посмотри, пожалуйста.
Я взглянула. И ужаснулась.
— Ты что?! Это же Башня Колдуинов, бывший дворец императоров, проклятое место! Туда никто не ходит!..
— ...Из-за глупых суеверий? — закончил серконосец. — Это просто здание, что может быть в нем страшного?
— Все, что может быть страшного у разваливающегося здания, и не только. Разные слухи вокруг него роятся, и они почему-то совсем не хорошие, знаешь ли.
— Приведи мне хоть один пример, и тогда я подумаю.
— Хорошо, изволь, — я повернулась к нему всем корпусом, недовольно скрестив на груди руки. — Там слишком много убийств случилось за последние полгода его нормального существования, и духи погибших иногда там появляются.
— Сама хоть в это веришь? Чушь все, — решительно опроверг Корво, хоть его голос чуть дрогнул.
— Это плохое место, пойми, — снова начала убеждать его, а аргументы уже кончились. — Ну нельзя туда соваться, нутром чую!
— Слушай, — вдруг оборвал он меня, — а тебе не надоело? Эта жизнь, эта пища, люди, атмосфера? Неужели нет? И тебе никогда не хотелось изменить хоть что-то? И жить не потому, что есть пара сворованных вещей, а потому, что так хочется, потому, что жизнь хороша и не дешева, как грош. Жить не потому, что тебя когда-то вывезли, чтоб жил, не потому, что надо бороться за еду или место под солнцем, а просто потому, что это хорошо — жить... Неужели не хотелось такого? Вот ты, наверное, хочешь все спросить, зачем мне Башня, так вот зачем. Я не хочу жить дальше так, как живется сейчас, я хочу это изменить. Получится или нет — не знаю, но как дойдем, так и увидим, мне кажется, — тут он замолчал, будто выдохся, выговорил все, что давно накопилось, и стоял теперь, смотрел и размышлял дальше, над чем-то несказанным.
С минуту или две мы молчали. Думать мне не хотелось, но как-то думалось, ездило по ушам это его «а тебе не надоело?», все не давало покоя. Надоело. Чертовски надоело это накопительство, как у хомяка перед постоянной зимой. И сразу вспомнились былые времена, те, что я давно приказывала себе забыть. Сестрицы, залы, обеды, маски. Ленты в волосах в детстве, желтые с красным. Тогда у меня были красивые длинные волосы, и их всегда заплетали на ночь и утром, это я тоже помню. Жаль будет это снова забывать.
Я подняла глаза и, встретившись с выжидательным взглядом Корво, буркнула: «Мне надо подумать».
Хотя думать, в общем-то, было уже не над чем.
Часть 2Часть 2
Быстро вечерело, тонкие ручейки ворвани, струящиеся по улицам от разбитых фонарей, светились все ярче и призрачнее. Мы устроились в одном из заброшенных домов, которых здесь было довольно много. Пока что.
Та комната, где мы развели костерок, еще сохранила остатки ухода заботливых рук. Мне в глаза сразу бросились чуть поблекшее, все в мелких трещинках зеркало в дальнем углу и маленький шкафчик с довольно чистыми панелями, притулившийся рядом с разбитой дверью. С другой стороны последней неровно стояла, грустно поскрипывая металлическим каркасом, разодранная кровать, напротив нее виднелось заклеенное грязной и пыльной бумагой окно, свет которого освещал лишь несколько отломанных черно-белых клавиш фортепиано. Откуда они, можно лишь гадать — рояля здесь ни в одной комнате не было.
Я сидела вся напряженная, постоянно чутко прислушивалась. Было слышно лишь потрескивание нашего костерка, над которым жарилось на вертелах содержимое подпортившихся консервов, да сам по себе скрипящий пол этажа над нами.
— Что-то случилось? — Корво вопросительно поглядел на меня поверх миног.
— Пока что нет, но осторожность не повредит, — ответила я, по-прежнему не спуская глаз с двери. — Ночью опасно выходить из дома.
Я помолчала. Корво задумчиво переворачивал подрумянившуюся на огне еду.
— Говорят, — начала я снова, — что по ночам улицами владеют крысы, разъяренные голодом и потому нападающие на все, что движется. Я не очень-то в это верю, иначе бы голод погнал крыс атаковать и днем...
Я передернула плечами, протянула слегка озябшие руки к костру, взяла одну из миног. Корво по-прежнему молча ждал.
— Я почти никогда не ночевала вот так, вдали от дома, на территории, которую плохо знаю, под открытым небом, — наконец призналась я, положив надкусанную еду в сторону. — Мне... немного нервозно.
Корво взял себе миногу, покрутил в воздухе вертел, чтобы еда быстрее остыла.
— Ложись. Я посторожу.
***
Уже спускались сумерки, до дома оставалось всего ничего, но единственный путь шел прямо по дороге. Там, где спала собака.
Она лежала прямо посередине дороги, положив длинную, узкую, в темно-коричневых пятнах морду на скрещенные лапы, лежала, закрыв глаза и чутко подергивая ушами. Это была одна из тех собак, которые сбежали с псарни, когда Аббатства не стало. Житья им все равно не было, их нигде не любили, и, казалось, что они все уже сдохли от голода, ан-нет, вот она, живая и опасная, прямо там, где не надо.
Я осторожно шагнула в сторону.
Собака заворчала, повела ушами.
«Все, что мне нужно — это пройти дальше, пожалуйста, мне всего лишь надо пройти», — твердила я в голове, делая еще шаг. Мне всего лишь нужно пройти, только пройти, ты мне не нужна, я пройду и забуду про тебя, и ты будешь дальше доживать свой век, просто дай мне пройти.
Еще шаг.
Уши, как маленькие локаторы, теперь были направлены точно на меня, но глаза оставались закрыты. Оставалось совсем немного.
Интересно, ты чуешь мой страх? Чувствуешь, как он отвратительным комом встает у меня в горле? Знаешь ли, что ему причиной? Мне страшно, я боюсь, что не успею, но я делаю еще два шага вперед, нужна лишь еще пара шагов, и я не буду тебе мешать, пропусти меня, пожалуйста, лишь дай пройти.
Еще один шаг.
И ее глаза раскрылись.
Я побежала, зная, что не успею, и в последнюю секунду обернулась, защищая рукой шею. Собака жадно сомкнула на предплечье челюсти, ударила лапами в грудь, я упала, больно стукнувшись спиной о землю и какой-то мусор, и пес упал на меня, не отпуская руки, а продолжив рвать и дергать ее, и вокруг летели клочья плоти, все забрызгала кровь, а я жалко била по песьей морде полураскрытой ладонью, а второй рукой шарила по земле, пытаясь найти что-то тяжелое, старалась достать собаку ногами...
Я резко проснулась, вскочила, но не удержала равновесия и рухнула обратно, тяжело дыша. Меня била крупная дрожь, и я обхватила себя за плечи, чтобы как-то ее унять. Не помогло.
Корво, до этого помешивающий угли под миногами, резко вскинул на меня взгляд:
— Что такое?
— Просто... дурной сон, — все еще тяжело дыша, объяснила я. На левой руке в тусклом свете углей еще были видны старые, давно зажившие рубцы.
***
— Это бульвар Клеверинга?
— Что?.. — я оторвалась от осмотра улицы в щелку прикрытой двери. — А, да, ты прав. Правда, он находится немного дальше, мы сейчас скорее на Боттл-стрит, чем на бульваре.
— А это... — Корво красноречиво окинул взглядом обветшавший коридор, в котором мы стояли.
— Здесь давно никто не живет, — отмахнулась я, беспокойно поглядывая то в щель, то на серконосца. — Раньше, вроде бы, здесь была одна сумасшедшая старушка, но куда она потом делась, неизвестно, — я перевела взгляд с двери на Корво. Тот зло хмурился, на лице застыло странное выражение неприязни пополам с сожалением.
— Ладно, пожалуй, можно идти, — поспешно произнесла я и, толкнув дверь, первой вышла на улицу.
И чуть ли не нос к носу столкнулась с тремя пьяными вдрызг членами очередной банды, которые, пошатываясь, только что вывалились с Боттл-стрит.
— Смотрите-ка, кто к нам пришел, — неприятно усмехнулся один из них, присвистнув. Из улочки подтянулись еще пара личностей. — Крысы бегут с тонущего корабля, да?
— Мне лишь нужно добраться до моста, — процедила я, пытаясь не дать себя окружить и одновременно прикрывая за собой дверь: Корво они еще не увидели. — Вы идете своей дорогой, я своей.
— Ну уж нет, — протянул второй, приближаясь ко мне. — Нынче жильцов тут маловато, так что, — он повысил голос, обращаясь уже ко всем вывалившим из переулка людям, — мы будем снимать налог со всех проходящих! И ты, красавица,— снова понизил голос бандит, — наш первый клиент, — он пакостно ухмыльнулся и сделал еще пару шагов.
Мне не хотелось ничего отвечать. В драку лезть тоже не хотелось, но от меня они не отстанут — слишком много я попортила им крови в свое время. Так что я просто молча выпрямилась, мельком взглянула бандиту в его смазливую, пьяную морду и ударила его носком сапога прямо промеж ног.
Тот тут же согнулся пополам, прижимая руки к своему достоинству, я же врезала коленом ему в лицо. Кажется, сломала нос. Бандит рухнул на мостовую, поливая все вокруг себя кровью и тихим матом, остальные, постояв некоторое время столбом, всем скопом кинулись на меня.
Хорошо, что Корво сразу же, еще до того, как начала закрываться дверь, верно оценил ситуацию, и до меня не добрались еще двое, рухнувшие с пронзенными арбалетными болтами шеями. Сориентировавшись, я быстро отскочила в сторону, краем глаза замечая, как Корво выхватил клинок. И задвигался плавно и гибко, будто не дрался, а исполнял один из своих южных народных танцев. Поставил блок, отклонил меч — и ударил в живот. Откинул тело в сторону, развернулся, поднырнул под пьяную, вялую руку, ударил сзади в шею, снова сделал разворот.
Увлекшись зрелищем, я не сразу заметила, как один из бандитов начал подкрадываться к Корво сзади. Я вынула из-за пазухи свой нож и со всех сил всадила его ублюдку в спину. Тот захрипел и осел на землю, так и не добравшись до своей цели. Корво в это время увернулся от удара последнего врага, схватил его за руку с мечом, вывернув запястье, отобрал меч и ударил им по открытому горлу.
С Боттл-стрит раздался какой-то шум, и в нас полетели зажженные бутылки. Корво снова схватился за арбалет, и бутылки взорвались в воздухе, пронзенные болтами, так и не долетев до земли. Осколки с остатками жидкости разлетелись во все стороны. Даже удивительно, что нас почти не задело. Зато со стороны Боттл-стрит перестало вообще что-то доноситься.
— Быстрее, надо бы убраться отсюда, пока не оклемались, — зашипела я, на ходу вытаскивая из мертвого бандита свой нож. Корво, постояв со вскинутым арбалетом еще немного, шагнул к ближайшему трупу.
— Сначала — посмотреть, что у них в карманах, и лишь потом бежать, — буркнул он, кидая мне найденный пистолет. — Последи за переулком, пока я их обыщу.
Я пересчитала патроны, поглядывая на Боттл-стрит. Там ничего не происходило, пока сзади раздавался шелест обшариваемой одежды, хлюпанье шагов по стынущей крови и щелчки вставляемых в пистолет патронов. Их было лишь три, и я занервничала. Вовсе не хотелось бы, чтобы очередная волна атаки началась именно сейчас, когда мы стоим на открытом месте. Наконец Корво окликнул меня, и мы настороженно двинулись к реке.
— Мы идем к разрушенному мосту, — шепотом поясняла я серконосцу. — Его так никто и не починил — там до сих пор стоят лишь жалкие остатки опор, но некоторые зарабатывают здесь тем, что на катерах перебрасывают людей с одного берега на другой.
— А Мост Колдуинов тебя чем не устроил? — недоуменно моргнул тот.
— Он единственный, оставшийся целым. Естественно, там сейчас на каждом шагу засады. Соваться туда было бы верхом идиотизма.
Мы приблизились к концу бульвара, когда сзади послышались наконец голоса преследователей. Я молча шмыгнула вниз, под торчавшее обломанным языком основание моста, потянув Корво за рукав.
Лодки у берега не было. Замечательно.
— Придется спрятаться где-нибудь здесь и подождать лодку, — вздохнула я, бегло оглядывая своеобразную пристань. — Я надеюсь, что ты не хочешь снова лезть в драку, — добавила я, оглядываясь на серконосца.
Тот крался вдоль улицы, все больше отдаляясь от моста и лестницы, с которой мы только что спрыгнули.
Я молча догнала его и, снова дернув за рукав, спросила сердитым шепотом:
— Куда ты помчался?! Ты хочешь, чтобы нас убили, что ли?
— Не знаю, как ты, но я направляюсь к относительно безопасному месту, — спокойно ответил мне Корво, продолжая идти. Пришлось поверить ему на слово и последовать за ним.
И, в общем-то, он был прав. Бандиты, очевидно, не знали про маленький островок, скрытый высокой травой от глаз, бдительно оглядывающих окрестности с обломка моста или с лестницы рядом с бульваром. На самом островке нашлось нечто вроде остывающего мангала и пары крыс на вертеле. Очевидно, кто-то тоже здесь прятался, но, услышав взрывы, поспешил удрать, забыв про еду.
Мы переглянулись и молча потянулись к крысам. Какая-никакая, но все-таки еда, да и надо же чем-то заниматься, пока мы здесь сидим и ждем, когда все успокоятся.
Мало-помалу шум погони утихал. И, когда наконец настала тишина, мы услышали тихий рокот мотора. Выглянув из травы, я убедилась в своей догадке: к берегу пристала лодка.
— Что-то вы задержались, — произнесла я, подходя к ней. Сидящий у мотора мужчина, вытащив тем временем сигарету и шаря по карманам в поисках зажигалки, ответил вопросом на вопрос:
— Крыс-то вы, небось, всех съели?
— Ну, упс, — безразлично пожала я плечами, забираясь в лодку и помахав рукой все еще скрывающемуся в зарослях Корво: выходи, мол, все в порядке.
Моряку было, видимо, наплевать на потерянных крыс, ибо дальше развивать эту тему он не стал и, щелкнув зажигалкой и обдав меня сигаретным дымом, лишь произнес стандартное «Плата вперед». Я передала ему заранее собранный пакет со спиртным и чистой тканью. Все остальное морякам, в общем-то, и не надо: их кормит река и море.
Корво, подозрительно оглядываясь, все-таки залез в лодку, и мы наконец отчалили. Путь предстоял не очень долгий, но за это время вполне можно было заскучать. В воздухе витал густой запах болота, в который вкрадывались еле заметные запахи крови, ворвани и табака. Последний особенно хорошо скрывался среди остального букета запахов, но даже этого было достаточно, чтобы у меня начали дрожать руки. Я не курила с Года Разрушений, если не раньше, и сейчас желание выкурить сигарету просто захлестывало с головой.
Как можно более небрежным тоном я сказала в тишину, прерываемую лишь гудением мотора:
— Дрянной табак курите, папаша. Не поделитесь?
Моряк бросил на меня оценивающий взгляд, но ничего не ответил. Лишь молча вытащил из кармана сигарету, передал мне, даже дал прикурить. Я жадно сделала несколько глубоких затяжек, затем немного взяла себя в руки и дальше попыталась курить чуть медленнее. Руки тряслись как бешенные, и изредка затяжки обжигали мне горло. Несмотря на поспешность, я смаковала их – ведь кто знает, когда мне удастся покурить вновь.
Будто бы прочитав мои мысли, мужчина протянул мне еще пару сигарет, пробурчав:
— Зажигалка хоть есть? Не хотелось бы, чтобы они пропали лишь из-за того, что у вас огонька не нашлось.
— Есть у меня зажигалка. Спасибо, — от души поблагодарила я, принимая драгоценные сигареты. Захотелось поговорить с ним, узнать, как он добывает сигареты, умеет ли делать самокрутки, обсудить виды табака... Но мы почти пересекли Рейнхавен, осталась самая малость. Жаль, что мы вряд ли снова встретимся. Вот так каждый раз: только встретишь интересного человека — приходится чуть ли не сразу же расставаться.
Лодка мягко остановилась, чуть не сев на мель. Мы выбрались из лодки и, шлепая сапогами по воде, выбрались на берег. Я было обернулась, чтобы еще раз поблагодарить этого замечательного человека, но тот, как-то развернув лодку, уже направлялся обратно. Рисковать не хотелось, так что я лишь тихонько прошептала «Спасибо» вслед и быстрым шагом пошла прочь от реки. Надо было найти безопасное место для ночевки. Темнело.
Часть 3Часть 3
Я проснулась резко, как от толчка, и некоторое время лежала без движения, прислушиваясь. Рубцы на руке саднили, вгрызаясь в кожу застарелой болью. Тихо поскрипывали здания вокруг, шуршала волнами река, потрескивал наш затухающий костерок. «Никого здесь, кроме нас, нет, нет никого, кошмары остались кошмарами и не воплотились в жизнь», - читала я утреннюю мантру, медленно открывая глаза. Надо мной не нависала ничья морда, и я села, бросив взгляд по сторонам.
Час был ранний, солнце только начинало всходить, но даже этого не было видно. Нас окружал плотный и густой туман, отливающий мягко-голубым цветом.
Я восхищенно выдохнула:
— Совсем как в Бездне.
Корво, стоявший на посту, скептически покосился на меня:
— А ты там была?
— Нет, конечно, — ухмыльнулась я, поднимаясь. — Но, судя по рассказам, там именно так, — широким жестом указав на голубизну вокруг, я протянула руки к огню, пытаясь немного согреться: ночь неподалеку от реки обычно не бывает теплой.
— Печально, конечно, что обзор теперь никакой, — продолжила я, — но, может быть, если мы поднимемся куда-нибудь повыше, то увидим Башню. А дальше уж ты сам.
— Ты разве не пойдешь со мной до Башни? — повернулся ко мне недоумевающий Корво.
— Нет, — покачала я головой. — Я лишь обещала тебя проводить до здания, а не идти до конца, куда бы ты там не направлялся. Я уже достаточно рисковала головой ради «счастливого будущего».
Корво, очевидно, был неприятно удивлен таким поворотом событий. Некоторое время походив туда-сюда, он наконец спросил:
— То есть, тебе не хочется увидеть, как это самое «счастливое будущее» воплощается в жизнь? Не хочется принимать в его создании участия?
На секунду мне представилось, как город начинает расцветать, отстраиваться, как столы в домах начнут ломиться от еды, как мы с Корво – люди, поднявшие Дануолл после его краха – стоим на балконе Башни и машем ликующей толпе, которая с восторгом выкрикивает наши имена… Я слегка помотала головой, избавляясь от наваждения.
— Нет. Я достаточно сделала, я считаю. И вернусь назад, как только мы увидим Башню.
— У тебя разве есть плата на еще один проезд в лодке?
— Да, в общем-то. У меня и на тебя есть, хотя я сомневаюсь, что ты ее вообще когда-либо будешь использовать.
Я покосилась на свой рюкзак, в котором были пакеты. Не знаю, что меня дернуло сказать, что я ухожу: эти дни похода, мистический туман, или же сам Корво. Я чувствовала, что он вполне искренен со мной, но в то же время он прятал очень многое. Нам всем есть что скрывать, а, значит, никому теперь нельзя доверять. И Корво не был исключением. Пожалуй, я даже начала побаиваться его. Ведь он потащил меня из обжитого и уютного дома в туман и неизвестность. И чем дольше продолжался этот поход, тем больше я думала о том, как вообще могла поверить в это «возвращение прошлого», как могла потерять рассудок и довериться незнакомцу. И вот мы пересекли реку, и я приняла решение. Я выполнила то, что меня просили, и совесть моя чиста. И, хотя любопытство глодало меня, я еще могла повернуть обратно, пока не поздно.
Оставив Корво переваривать информацию, я подошла к рюкзаку и начала шарить в нем в поисках пакета для серконосца.
И не нашла его.
Как, впрочем, и своего.
Но я же укладывала их еще вчера ночью, как раз перед тем, как заснуть!
Значит, кто-то выкрал их, пока мы спали...
— Корво, — несколько напряженным голосом обратилась я к нему, — ты не видел ничего странного в течение ночи?
— Нет, — в его голосе скользнуло недоумение. — К чему это ты?
— Нас обокрали. А это значит, мы тут не одни.
— Что пропало?
— Оплата перевозки, — горько усмехнулась я. — Либо кто-то хотел отсюда слинять, либо кому-то нужна была медицинская помощь. В любом случае, — вздохнув, продолжила я, — теперь нам ничего не остается, кроме как идти к твоей чертовой Башне. И не получать ранений, ибо лечить их теперь нечем.
***
Корво предложил не тратить время на поиск какой-нибудь возвышенности, а пойти вниз по реке: ведь у дворца был шлюз и вход с реки, через который можно было бы проникнуть внутрь. Собственного плана проникновения в Башню у меня не было, так что пришлось согласиться и пойти понизу в сплошном тумане.
— У твоего гениального плана есть пара пробелов, знаешь ли, — пробурчала я, однако серконосец предпочел меня не услышать, уверенно продвигаясь вперед.
«Такое чувство, что ему нужен был проводник, как крысе шляпа», — подумалось мне, и прежде, чем я успела что-то сказать по этому поводу, Корво опередил меня, спросив:
— Интересно, тот моряк бы довез нас до Башни, если бы мы его тогда попросили?
— Нет, вряд ли, — покачала я головой. — Тройной риск за ту же плату? Кому оно надо? Даже если бы мы дали ему еще два пакета, он не повез бы нас в такую даль.
— Да, пожалуй, ты права, — Корво задумчиво пощипал покрытый щетиной подбородок и надолго замолчал.
— Обдумываешь, как попасть внутрь? — спросила я чуть погодя, чтобы снова завязать разговор.
— А что там обдумывать? Через шлюз проникнем внутрь, затем...
— Вообще-то, — перебила я его, — я не умею плавать, если ты не знал.
— Серьезно?! — удивленно воззрился на меня серконосец. — Это проблема...
— Пожалуй, надо уточнить, — поспешила добавить я. — Я никогда не выплывала на глубину. Но в данном случае, боюсь, это аналогично...
— Фух, Лидия, не пугай меня так, — в голосе моего спутника явно читалось облегчение. — Ты ведь можешь плыть рядом, держась за меня; если что, то я тебя вытащу.
— Это не самая лучшая идея, — скептически протянула я, однако что нам еще оставалось?
***
Вечерело. Туман по-прежнему висел плотной завесой, скрывая от нас окружающий мир. Лишь слышно было шуршание реки справа от нас, да темным силуэтом виднелась Башня. Он казался мне мягким одеялом, ласковыми лапами обнимающим и прижимающим к себе.
Весь день я размышляла о пропаже пакетов. Казалось бы, ну обокрали, ну бывает, ничего особенно страшного не произошло. Но мне было тревожно. Вдруг вор еще остался на этом берегу? Никому неизвестно, что ему еще взбредет в голову. Может быть, он решит прикарманить оставшееся снаряжение и заодно избавиться от нас. Мы, конечно, дежурим по ночам, но…
Холодок пробежал по коже от этих мыслей, заставив меня слегка поежиться. Впрочем, Корво и этого хватило.
— В чем дело?
— Меня беспокоит наш утренний воришка, — призналась я.
— А меня – тот, кто сейчас за нами следует.
— Что?!
Туман мгновенно перестал быть таким безобидным, каким казался секунду назад. Нас могли легко увидеть, к нам легко могли подкрасться, а от нас туман скрывал абсолютно все.
Я совершенно запаниковала, стоило мне услышать отдаленное рычание.
Собаки.
Кошмар воплощался в жизнь.
Рубцы на руке резко дернули болью, напоминая о последней попытке побороть эти исчадия ада, и окончательно пригвоздили меня к месту. Я будто бы снова оказалась в том переулке: одна, без оружия и защиты, абсолютно бессильная против угрозы, которую ни обойти, ни побороть.
И я опустила голову, уставилась в песок.
«Я ничего не могу».
Я сдалась.
Горло сдавило мертвой хваткой, колени подкосились – я была готова рухнуть лицом в песок от отчаяния. Но крепкая рука серконосца поддержала меня, не дала упасть, напомнила мне: я не одна, я не одна, я, черт возьми, не одна. Я не безоружна, я смогу отплатить ей той же монетой.
Я взяла в руки нож, тяжелый, как никогда, и приготовилась.
Нас окружил тягучий вой, длившийся, как мне показалось, целую вечность и подбирающийся к нам все ближе и ближе.
Наконец он оборвался. Тишина плотной ватой заложила уши.
В плотной туманной завесе показался приближающийся к нам силуэт. Собака. Все ближе. Ближе. Еще ближе…
Я судорожно вцепилась в рукоять ножа, едва удерживая его в дрожащих руках. Лишь бы не подвел, лишь бы увидеть момент прыжка, лишь бы успеть атаковать, лишь бы, лишь бы…
Подул слабый ветерок, откинувший с незваного гостя последний покров тумана – и тот все не прыгал.
Я всхлипнула от облегчения, разглядев пса, и выронила нож.
Это не собака Смотрителей. Обычная дворняга, господи, так ее испугаться…
— Так это все была твоя работа, — обессилено протянула я, усаживаясь на песок. Дворняжка, отряхивая с лап осколки склянки со спиртом, подбежала ко мне и начала вылизывать лицо. Я в ответ тихонько и горько посмеивалась, машинально сдирая с собачьей шкуры остатки тряпок.
***
За те полтора дня, что мы добирались до шлюза, туман стал для нас чем-то естественным, ибо исчезать он не собирался, по-прежнему скрывая от нас окружение и скрадывая звуки. Но реку было довольно сложно потерять, и мы продолжали следовать за ней.
Дворняга, к счастью, отстала от нас почти сразу. Боюсь, долго ее присутствия я бы не смогла выносить.
Иногда я задумывалась, к чему только может привыкнуть человек. К длинным, на весь день, переходам пешком; к сырости и холоду, надежно поселившимся под одеждой и в легких; к вакуумной, необычной тишине, из-за которой постоянно прислушиваешься, пытаешься уловить хоть какой-то звук. Даже к глубокой тени Башни, до которой мы наконец добрались. И, пожалуй, единственное, к чему я не могла привыкнуть, это...
— Лидия, подойди-ка сюда!..
...это внезапный и прерывающий любые раздумья оклик.
Прекратив кидать камни в воду, я пошла на голос и вскоре обнаружила стоящего у каких-то зарослей Корво. Позади него, глубоко сидя в песке, была облепленная водорослями деревянная лодочка.
— Неожиданно, — приятно удивилась я, ибо меня совершенно не радовала перспектива купаться. — Наверное, ее хозяев забрала в свое время чума, а для всех остальных она была слишком хорошо спрятана. Вытащить бы ее на воду сейчас...
Оказалось, что лодка не такая уж и тяжелая, и после того, как мы высвободили ее из крепких объятий песка, дело пошло куда быстрее. Управление этой деревянной посудиной взял на себя Корво, и мы довольно быстро оказались внутри шлюзовой камеры. Даже слишком быстро, я и насладиться небольшим отдыхом не успела. Жаль, конечно, но что поделать.
— Жди меня здесь, — бросил Корво, как только я выбралась из лодки, и начал карабкаться по небольшим уступам наверх.
— Да куда я отсюда денусь, — пробурчала я, с некоторой завистью наблюдая за серконосцем. Он тем временем добрался до верха и, кажется, начал изучать контрольную панель.
— Панель не будет работать, ворвани нет! — предупредила я его на всякий случай. Корво еще некоторое время там повозился, что-то зашуршало, и к моим ногам спустился один конец веревочной лестницы.
— Да ты шутишь, — недоверчиво произнесла я, проверяя веревку на прочность. Доверия эта лесенка мне совершенно не внушала.
— Ты так и будешь там торчать? Залезай уже! — долетело до меня сверху.
Да уж, пожалуй, ничего другого мне не остается.
Я вздохнула и, собравшись с духом, поставила ногу на первую ступеньку.
***
Странно, но туман пробрался и сюда, наверх. Однако Корво он, судя по всему, совершенно не мешал. Он уверенно шел вперед, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним.
Через маленький мостик, вверх по лестнице и налево вдоль стены.
Из расступающегося пред нами тумана показалась беседка. Та самая, где убили императрицу Джессамину. Та самая, где сейчас стоят две могильные плиты — Джессамины и ее дочери, Эмили. На последней явно лежало что-то темное. Цветы? Но кто стал бы их сюда приносить?...
Корво подошел к могилам и, склонив голову, неразборчиво произнес несколько слов. Я нерешительно приблизилась, не желая отвлекать серконосца. Но тут я разглядела, что именно лежало на могиле, и мне стало совершенно не до вежливости.
— Это твое? — предельно спокойно спросила я у спутника, указывая на плиту, где лежали устрашающего вида маска и клинок странной конструкции.
— Почему ты спрашиваешь? — покосился на меня Корво.
— Твое, — уверенно произнесла я. Сделала пару шагов. И, как можно сильнее размахнувшись, ударила серконосца по щеке.
— Так это был ты. Это был ты тогда... — я помолчала, набирая в грудь воздуха.
— Если бы ты только знал, как я тебя ненавидела все это время, — зловещим шепотом продолжила я, — если бы ты знал, что за поступки придется отвечать... Ты бы никогда не стал помогать лорду Брисби. Никогда бы не посмел проникнуть на мой бал. Никогда бы и ногой не ступил в мой особняк! Ты... — задохнувшись от негодования, я перевела дыхание и лишь после бессильно закончила: — Если бы ты только знал, как я ненавижу тебя.
Корво, закрыв глаза, слушал, не проронив ни слова. Лишь когда кончилась моя тирада, он тихо спросил:
— Леди Бойл?..
— Именно, Корво Аттано, именно.
Некоторое время мы стояли в гробовом молчании. Затем серконосец сказал еще тише, чем до этого:
— Мне жаль.
— И это все, что ты можешь мне сказать?! — тут же взорвалась я. — Что тебе жаль?! Сначала ты отдаешь меня в рабство самому жестокому человеку на свете, заставляешь смотреть, как мир и все, что мне было дорого, умирает, а затем возвращаешься, обещаешь журавля в небе, приводишь в неведомые дали и говоришь, что тебе жаль?!..
Я отвернулась, меня била мелкая дрожь.
— Ты даже хуже, чем тебя рисовали. Ты даже хуже Чужого, если уж на то пошло, — горько закончила я.
Корво по-прежнему молчал.
Ах, как мне хотелось, чтобы он сказал что-нибудь! Как мне хотелось выплеснуть все мои эмоции, которые сейчас разрывали меня на части, требуя выхода. Но Корво ничего не говорил, молчание закручивалось спиралью, все больше сжимаясь, и я, не выдержав, направилась обратно, заставляла себя идти ровно и прямо, а затем, когда серконосца заслонили перила лестницы, я побежала. Просто бежала без оглядки, забыв про всякую осторожность, не замечая даже, куда бегу, пока под ногами не забренчал металл.
«Металл? Здесь?..»
Не успела я обернуться, как на мой затылок обрушилась что-то тяжелое. В глазах сверкнуло, и я провалилась в черноту.
Часть 4Часть 4
Первое, что я почувствовала, когда пришла в сознание — веревки, крепко стянувшие за спиной руки, впившиеся в кожу не хуже ножа. Было больно даже шевелить пальцами; ни о какой попытке выбраться не было и речи. За неимением лучшего я открыла глаза.
И тут же пожалела об этом.
Я сидела, опираясь спиной о стену, в углу помещения, которое можно назвать лишь одним словосочетанием: «тюремная камера». А такие камеры есть только в одном месте: в тюрьме Колдридж, связанной с дворцом с помощью моста. Так вот куда я забежала... Однако это лишь больше погружало меня в панику. За запертой решеткой мелькали тени людей, слышался какой-то разговор. Но кто бы стал жить в таком месте? И зачем им оглушать меня, тащить сюда, тратить хорошую веревку?.. Они даже не забрали оружие, от которого, впрочем, со связанными руками не было никакого толка...
Ответ вошел в камеру через минуту.
В сопровождении десятка Смотрителей он открыл дверь, подошел ко мне, сияя знакомой, покрытой шрамами лысиной, по-прежнему, как и вечность назад, держа правую руку за отворотом замызганного и потрепанного временем пальто.
У меня перехватило дыхание. Казалось, будто бы там, за отворотом пальто, он сжал в руке мое сердце.
— Хайрем? — наконец выдавила я из себя.
Тот на секунду прикрыл глаза, вслушиваясь в звучание своего имени.
— Да... — выдохнул Берроуз, — она именно так и говорила. С такими же интонациями. Моя Лидия... Какие сладостные времена тогда были, Лидия. Ты не представляешь, как я по ним скучаю. Как бы я хотел все вернуть обратно... Если бы я только мог уничтожить те записи прежде, чем до них добрался Аттано, — его лицо исказилось, когда он произнес это имя. — Если бы ты только знала, как я ненавижу его.
Я испугалась, когда увидела эту гримасу ненависти. Неужели я выглядела точно так же, когда выплюнула в лицо серконосца те же слова?..
«Аттано не виноват, — вдруг подумалось мне. — Мы сами сделали из себя монстров».
— ...Но я еще доберусь до него. Мы вместе будем пировать на его костях, — Хайрем улыбнулся. — Знаешь, Лидия, я и не надеялся уже тебя увидеть. Я слышал, что ты... Что...
Берроуз замолчал, улыбка исчезала с его губ, а глаза уставились в пустоту.
— ...Что ты мертва, — шепотом закончил он. — Но ты здесь. Живая, — он прикоснулся к моей щеке. Его рука была холодна как лед. — Этого не должно быть. Нет, не должно. Нет-нет-нет, это неправильно.
На секунду он застыл, как будто в нерешительности, но затем уверенно продолжил, кивая одному из Смотрителей:
– А впрочем, не беспокойся, я восстановлю порядок вещей. Сейчас я все исправлю.
Я наконец проглотила ком в горле и хрипло спросила его:
— Что ты собираешься делать?
В общем-то, вопрос этот стал риторическим, как только я увидела, что принес Смотритель, но Хайрем предпочел все-таки ответить.
— Ты должна быть мертва, моя дорогая. Мне жаль, но порядок вещей нельзя нарушать. Ты должна быть мертвой, и я тебя убью.
— Но ведь это были просто слухи! — мой голос сорвался в визг, когда Берроуз направил на меня меч.
— Но они же должны были на что-то опираться, — Хайрем безумно улыбнулся, разводя руками в стороны. Меч опасно раскачивался перед моими глазами. — Мне очень-очень жаль, детка.
«Что мне делать. Что мне делать. Что мне делать, что сказать ему, как остановить?!»
— Погоди-ка, — ухватилась я за мелькнувшую идею. — А я слышала, что ты мертв. Но вот ты жив, и стоишь передо мной. Это же не в порядке вещей.
Хайрем замер, медленно убрал от моего лица меч. Задумался. И снова занес меч над моей головой.
— Это не в твоем порядке вещей.
«Нет. Нет-нет-нет, должен быть какой-то выход, я должна что-то ему сказать, как-то отвлечь, я не хочу умирать!» Паника окончательно захлестнула меня, я стала дергаться из стороны в сторону в тщетной попытке порвать путы.
Берроуз покачал головой, глядя на меня:
— Ты боишься меня? Неужели ты больше меня не любишь? Ну да, конечно же! — Хайрем горько рассмеялся. — Если бы ты по-прежнему любила меня, то стала бы искать хоть на краю света! Однако ты этого не сделала, — он с отвращением рассматривал меня, избитую и грязную, не достойную больше любви лорда-регента. — Что же, тогда ты вдвойне заслуживаешь смерти.
Я хотела возразить, отмести прочь все эти нелепые домыслы, но не смогла выдавить и звука. Как он мог... Как...
Я отвернулась, зажмурившись. Я не хотела больше видеть этого ублюдка. Пусть делает, что хочет. Потом я достану его хоть из-под земли, но заставлю ответить за свои слова и действия.
«А сейчас я отвечаю за свои», — мелькнула грустная мысль, когда взвизгнул, опускаясь, клинок.
Металл ударился о металл, и меч, звеня, упал на камни. Я, распахнув глаза, успела заметить у входа темную фигуру в маске Смерти, как на Смотрителей обрушился град болтов, сопровождающийся ударами меча. Все отвлеклись на Корво, и я тем временем, шипя от боли, пыталась разрезать веревки упавшим мечом. Когда же мне это наконец удалось, все уже было кончено. Хайрем, тяжело дыша, сидел у двери, обездвиженный и придавленный телами мертвых Смотрителей.
— Вот мы и поменялись местами, — тихо сказала я, присев рядом. Кисти рук слушались очень плохо, каждое движение резало болью, но я заставила себя взять пистолет, добытый еще на Боттл-стрит. — И в порядке моих вещей ты все это время был мертв. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда увидела тебя десять минут назад. И ты понятия не имеешь, как больно ты мне сделал своими словами.
Я встала, направила пистолет прямо Хайрему в лоб. Тот не сводил с меня глаз, полных ужаса и какого-то непонятного неверия, будто он сомневался — реально ли все то, что сейчас происходит? действительно ли он сейчас умрет от какого-то жалкого кусочка металла, от рук его бывшей женщины, которая должна была давным-давно погибнуть?
Я на мгновение прикрыла глаза.
Неужели я точно так же смотрела на него всего минуту назад?
— И прежде, чем я нажму на курок, запомни одно негласное правило этого мира: есть слова, которые нельзя произносить вслух. Например, те, которые ты произнес последними, прежде чем опустить на мою голову меч. Запомни. Может быть, в каком-нибудь другом мире тебе повезет.
Я выстрелила.
Берроуз сполз по стене, оставляя на каменной кладке темный след.
Я вздохнула, подняла с пола мой рюкзак, бегло проверив, все ли на месте, и кивнула Корво, который тактично держался в сторонке и между делом обшаривал трупы.
— Учти, я никогда тебя не прощу, — предупредила я его, — однако что было, то прошло. Что толку об этом сейчас вспоминать.
Корво кивнул в ответ, снял маску и пошел к выходу. Я поспешила за ним, бросив на Хайрема прощальный взгляд.
До встречи в другом мире, дорогой.
FinPre_end
— Что мы здесь делаем? — спросила я, с подозрением оглядывая сырые стены подвала.
Очевидно, раньше здесь была пыточная, или же жилище палача. Повсюду валялись устрашающего вида инструменты, со стен капало, изъеденная ржавчиной решетка, отгораживающая часть помещения, давно лежала на полу, а камин, казалось, не топился уже сто лет. И посреди всей этой рухляди выделялась своей чистотой некая конструкция в углу комнаты, напоминающая маленький столик, вверх от которого тянулись два фиолетовых крыла из ткани.
Корво, покопавшись в своих вещах, положил что-то на плоскую столешницу, и в глаза мне ударил знакомый нежно-голубой цвет. Ближе уголкам глаз голубой становился насыщенно-фиолетовым, а потом погружался в окруженную пеплом тьму. Перед глазами замелькали какие-то образы, цвета и предметы, все быстрее и быстрее, сливаясь в сплошное пятно, настолько яркое, что я предпочла зажмуриться.
— Вот уж чего я точно не ожидал, — произнес рядом Корво. Я осторожно открыла глаза, оглядываясь.
{Эпилог}
«Этот мир явно более продвинут в технологиях, чем наш. Мы бы наверняка потерялись, если бы не маленькая помощь Чужого напоследок. Здесь чуть ли не все решают деньги, которых у нас оказалось предостаточно. Через полчаса пребывания в новом мире у нас было все, чтобы не вызывать подозрения: квартира, документы, подходящая одежда и необходимый словарный запас.
Этот мир в чем-то похож на наш, и мне, в общем-то, не хочется возвращаться. Корво иногда пытается смастерить Святилище, но его руны больше не работают, и вопрос, почему Чужой забросил нас сюда, видимо, останется без ответа».
— Я почти дописала! — оповестила на всю квартиру Лидия.
— Славно, а теперь, будь добра, ложись спать, тебе через два часа на работу.
— Зануда, — женщина закрыла ноутбук и, дожидаясь, пока он уйдет в режим гибернации, продолжила размышлять.
«Это, конечно, забавно — писать про свой мир на подобный конкурс. Однако... Я теперь хочу домой. Здесь слишком лениво, и ничего другого не остается, кроме как тешить себя развлекалочками».
Ноутбук давно перестал шуршать, и Лидия, завернув на кухню за кофе, приземлилась на небольшой пуфик в гостиной. Ее преследовало ощущение неправильности происходящего. Этот мир казался вполне реальным, но иногда был так не похож на их предыдущую жизнь, что женщина невольно искала какой-то изъян. И сейчас ей казалось, что этот изъян или разрыв можно нащупать рукой, нащупать, открыть и пролезть внутрь, вернуться к привычной жизни Дануолла. Этот разрыв был близок как никогда прежде, но где именно он находится, Лидия так и не смогла понять.
Ноутбук на ее столе тихо посапывал в надежде, что его скоро откроют.
Эпилог(.)
«Однажды я все-таки не выдержала и попыталась утолить свое любопытство.
– Интересно, что там делает Корво? – спросила я пустоту.
– То же, что и всегда, – ответила та. – Пытается сделать мир лучше.
– Но у него хотя бы что-нибудь получается?
Ощущалось, что пустота усмехнулась.
– Смотря что ты имеешь в виду. Смотря что ты хочешь услышать. Смотря что ты считаешь злом, а что добром. Все относительно. И мир тоже.
– У мира много значений, – попыталась возразить я.
– Вот именно об этом я и говорю».
– Тебе так хочется узнать, что же он делает? – внезапно раздалось у Лидии за спиной. – Или ты хотела бы узнать, почему оказалась здесь?
– Ну, на первый вопрос я уже получила ответ, пусть и слегка размытый, – ответила та, не пытаясь обернуться. – Так что да, почему я все еще здесь?
– Ему нужна была сила, чтобы исправить мир. Мне же было скучно.
– То есть, я лишь ставка? Объект спора?
В ответ была лишь тишина.
Лидия не выдержала и обернулась. За спиной никого не было.
Эпилог()
«Однажды я все-таки не выдержала и попыталась утолить свое любопытство.
– Интересно, что там делает Корво? – спросила я пустоту.
– То же, что и всегда, – ответила та. – Пытается сделать мир лучше.
– Но у него хотя бы что-нибудь получается?
Ощущалось, что пустота усмехнулась.
– Смотря что ты имеешь в виду. Смотря что ты хочешь услышать. Смотря что ты считаешь злом, а что добром. Все относительно. И мир тоже.
– У мира много значений, – попыталась возразить я.
– Вот именно об этом я и говорю».
– Тебе так хочется узнать, что же он делает? – внезапно раздалось у Лидии за спиной. – Или же теперь, после столь длительного промежутка времени, тебя интересует нечто другое?
– Все, что я теперь хочу знать… Почему? Почему он опять меня предал?
– Он хотел исправить ошибку, которую когда-то совершил на маяке Кингспарроу. И он привел размен. Однако… Если тебя это утешит, ошибку он не исправил. Его ошибка будет жить, развиваться в теле той, на кого он тебя обменял. Он будет делать все, что в его силах, но ничего не сумеет исправить. Такие ошибки не могут быть выкорчеваны из вселенной – вот единственная вещь, которую он так и не смог понять.
В воцарившемся молчании Лидия долго пыталась понять, что же она чувствует теперь к Корво. Злорадство? Сожаление?
Или Корво к свежевозникшему чувству не имеет никакого отношения? Может, это благодарность Бездне за ответ? Или горечь оттого, что вообще что-то узнала о мире, куда больше никогда не вернется?
Epi_log
Сияние Святилища постепенно тускнело, открывая взгляду Корво неприглядную картину. Прямо у его ног лежало растерзанное в клочья тело Лидии; все вокруг было забрызгано кровью. Было тихо, лишь Святилище, казалось, едва слышно урчало, впитывая в себя попавшие на него бурые капли.
Корво досадливо прикрыл глаза: опять.
Опять не вышло.
Бездна не желает отдавать ему ту, что уже долгое время находится в ее объятьях.
Урчание Святилища становилось все громче, все назойливее ездило по его ушам, как будто насмехаясь над очередной его неудачей.
— Прекрати! — не выдержал Корво. — Тебе что, все еще мало? Кого тебе нужно привести, чтобы ты отдал мне Эмили, а, Чужой?!
Ответом ему было лишь эхо его голоса в пустой пыточной, ровное сияние Святилища и навязчивое «кап-кап» воды, медленно падающей с подвальных стен.
Эпилог
После того, как Святилище обожгло Лидию своим светом, мир раздробился на мелкие осколки. Их начало, исток, рама, в которой они находились, было общим, но окончание отличалось. Сидя под небольшим деревцем глубоко в Бездне, Лидия видела, как медленно дробится в них ее отражение, какое разное оно в каждом осколке. И все это – она. Как странно было думать об этом под деревцем в никогда и нигде.
— Но где же я настоящая? — тихонько произнесла Лидия.
— Везде, — раздалось откуда-то сверху. Вскинув голову, женщина с трудом различила силуэт одетой в белое девочки, развалившейся на одной из ветвей.
— То есть?
— А я сама не знаю, - пожала та плечами, уронив на Лидию парочку листьев. – Просто вы все – настоящие, всамделишные.
Лидия промолчала. Бездна успокаивающе переливалась вокруг зеркала, осколки которого продолжали медленно, неторопливо расползаться в стороны.
Наверху беспокойно зашебуршились.
— Эй, — нерешительно донеслось оттуда. — Ты, это… Останешься со мной? Мне одной тут скучно. Поиграем во что-нибудь…
Один из осколков опустился так низко, что Лидия смогла увидеть отражение. Там она тоже сидела под деревом, но не одна. Они вместе с девочкой в белом раскрашивали смутно знакомого Лидии человека в маске, и женщина временами отвлекалась от рисунка, чтобы украдкой утереть слезы.
Лидия печально улыбнулась.
— Да, конечно, — ответила она, смахивая непрошенную слезинку.
*глубокий вдох*
Эта работа выросла из очень старой задумки, появившейся еще на первой ЗФБ и воплотившейся в жизнь на прошлогодней ФБ. Заканчивала я ее с высунутым языком в шесть утра в дедлайн, так что да, многое необходимо было доработать. Ну, я попыталась это сделать хДД Всех дыр, конечно, не залатать, но попытка не пытка х)
Название: Слова, которые не произнесут вслух
Автор: Hisana Runryuu
Размер: миди, 8424 слова
Пейринг/Персонажи: Лидия, Корво Аттано, остальные мельком
Категория: джен
Жанр: ангст, немного экшена, POV Лидии
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Корво не спас Эмили и ушел в закат, оставив Империю сжирать саму себя. Через два с половиной года, вернувшись, он обнаруживает развалившийся Дануолл, оставшийся без правителя, денег и с полуживыми жителями. Волей судьбы он встречается с одним из них — Лидией — и предлагает ей сотрудничество. Вот только к чему оно их приведет?
Примечание/Предупреждения: постканон. Для удобства чтения разделено на части. Присутствуют небольшие намеки на кроссоверы с Silent Hill 2, Мор (Утопия) и серией Bioshock.
«Напрасны мольбы и бесплодны молитвы!
Здесь время гуляет по лезвию бритвы!
И все мы гуляем по лезвию бритвы!...»
— проповедь непопулярного Верховного Смотрителя.
Здесь время гуляет по лезвию бритвы!
И все мы гуляем по лезвию бритвы!...»
— проповедь непопулярного Верховного Смотрителя.
Все вокруг почему-то разило металлом. Им остро пахло от подгнившей еды на столе, от пальцев, прижатых к щекам, от дыма, пропитавшего, казалось, весь город. Мои глаза были полуприкрыты, а стоявшая вокруг тишина становилась такой осязаемо-плотной, что хотелось немедленно, с размаху, разрушить ее, прошептав что-то бессильно-угрожающее.
Комната, в которой я сидела, — лишь часть общей разрухи, сохранившей кое-где остатки былой роскоши. Балкон все еще отделялся от квартиры стеклом, но выходить на него было опасно — пол уже частично разрушился, и сквозь дыру было видно далекую, на расстоянии четырех этажей, землю.
Я вздохнула и обернулась к скрипнувшей двери. Там, озираясь, стоял темноволосый мужчина средних лет, в запачканных грязью дорог сапогах и плаще. Было в нем что-то, заставившее меня подумать, что он с Серконоса— взгляд ли слегка исподлобья, угрюмый вид или некая плавность движений, — не знаю. Странно, подумалось мне, и я, ухмыльнувшись, сделала к гостю пару шагов:
— Интересно, что здесь, в центре страны, понадобилось человеку с южных островов?
Мужчина резко повернулся, быстрым движением направив на меня взявшийся из ниоткуда меч, но, приглядевшись, неуверенно приопустил его.
— Хорошая реакция, — похвалила я, осторожно подходя ближе, — но я тебе не враг.
— Откуда тебе знать? — мрачновато спросил незнакомец, не отводя клинка.
— Потому что иначе тебя бы здесь не было, — я гостеприимно улыбнулась. — Я хозяйка этой квартиры. Ты ведь заселиться пришел?
— Меня направили сюда за информацией, — по-прежнему хмуро сказал мужчина, убрав, однако, меч куда-то в складки своего плаща.
— Да? И кто же? — заинтересовалась я, но гость помрачнел еще больше, так что я чуть поспешно продолжила, не дожидаясь ответа: — В любом случае, ты пришел не по адресу, — я развернулась, продолжив через плечо: — Сходи куда-нибудь к...
— Ты знаешь Пьеро Джоплина? — перебил меня тот.
— Нет. Так вот...
— А Антона Соколова?
Я остановилась. Пристально вгляделась в гостя, напряженно спросила, медленно двигаясь к только что покинутому столу:
— Зачем они тебе нужны?
— Где они? — незнакомец, похоже, ни капли не удивился смене моего поведения.
— Почем мне знать? — нервно передернула я плечами, продолжая отступать.
— А...
Я добралась наконец до стола, но все-таки предприняла еще одну мирную попытку закончить этот неприятный разговор:
— Знаешь что, прекращай-ка это допрос. И я от души тебе советую никому его больше не устраивать. Разве тебе неизвестно, что за все приходится платить?..
Сзади неприятно заскрипела дверь балкона, и я, выдернув нож из кучи мусора на столешнице, стремительно обернулась. Там, слегка пошатываясь, стоял какой-то человек в лохмотьях, удерживающий в чуть трясущихся руках меч. Но первым, тем, что бросилось мне в глаза, было не это. Вместо лица у этого человека была оскаленная в злобной гримасе маска, на лбу которой была выжжена буква «С», перечеркнутая трезубцем.
«Вот я попала», — успела я подумать прежде, чем Смотритель нанес первый удар.
Он был явно не в лучшей форме, но даже в таком состоянии оставался опасным противником. Я едва успевала уворачиваться, а о том, чтобы атаковать, и речи не было. Как и о парировании, впрочем, — нож против меча недолго выстоит. Но когда, отступая, натыкаешься спиной на стену, других вариантов как-то не остается.
Жаль только, что нож слишком быстро вылетел из моей руки, а меч слишком быстро был прижат к моей шее.
— Не думал, что это настолько легкая добыча, — слегка задыхаясь, прорычал мне в ухо Смотритель. — Давай, показывай свои тайники.
— Нет у меня тайников, — зашипела я, стараясь, чтобы меч не поранил горло.
— Так я тебе и поверил! Зря карабкался, что ли, по балконам? Эй, ты, — крикнул он серконосцу, по-прежнему спокойно стоявшему у двери, — развороши тут все, заберем самое ценное, я, так и быть, с тобой поделюсь чем-нибудь, когда восстановлю Аббатство Обывателей!
Островитянин неторопливо достал из складок плаща арбалет, прицелился, а Смотритель, глядя сквозь него стеклянными, застывшими глазами, вопил во всю глотку, все еще стоя у меня за спиной и странно-смешно вытягивая вверх шею:
— Семь Запретов снова будут в силе! И долой Империю, долой Чужого, долой...
Серконосец выстрелил.
Смотритель осекся, забулькал, стал потихоньку оседать. Я аккуратно отвела меч от своего горла, вырвала оружие из мертвой руки, положила его на стол.
— Жалко его все-таки, — обернувшись на Смотрителя, сказала я.
— Он заслужил, — глухо ответил гость.
— Да, — согласилась я и, помолчав, добавила: — Ты точно уверен, что тебе не нужна комната?
***
— Эй, как там тебя...
— Меня зовут Корво, — недовольно произнес серконосец, устраиваясь в своем уголке комнаты.
— Прости, постоянно забываю.
На самом деле это не так. Достаточно было пристального взгляда на него, чтобы понять, кто он такой. В свое время его звали Корво Аттано, в свое время он был лордом-протектором, в свое время по всему Дануоллу были развешаны плакаты с объявлением награды за его поимку. Впрочем, это история давняя, и я решила не поднимать ее из глубин времен. Да и вряд ли эта тема будет ему приятна.
— Так вот, Корво, ты спрашивал про некоего Самуэля Бечворта. Он, оказывается, погиб во время шторма. Как мне сказали, «это сейчас настолько редкая смерть, что просто грех не запомнить».
— Жаль, — огорчился Корво. — А что известно про Пьеро Джоплина?
— Уехал вместе с Антоном Соколовым и другими натурфилософами, — я пренебрежительно взмахнула рукой. — В Пандуссию, как говорят. А по мне, так они просто нашли повод слинять из этого болота. Выбрали, так сказать, из двух зол меньшее.
— Тоже жаль, — серконосец нахмурился, покосился сквозь балконное окно на улицу, где уже сгущались сумерки. — На них я очень надеялся... — он резко оборвал себя, как будто боясь, что скажет лишнее. — Лидия, не могла бы ты спросить завтра про Слекджова?
— А про него и спрашивать не надо, — хмуро ответила я. — Это главарь самой крупной банды. Он-то, может, еще не самый плохой человек, но его банда — чуть ли не самое страшное зло. Грабят всех и вся. Ушел живым и обобранным до нитки — считай, тебе повезло. Впрочем, сюда они перестали лезть после того, как я им задала трепку.
— Да? — Корво недоверчиво кивнул в сторону шкафа, за которым теперь был спрятан меч Смотрителя.
— Да. Не путай бандитов со Смотрителями. Если у первых есть только ножи, дубинки и бутылки с зажигательной смесью, то...
— Да, я знаю, — перебил меня серконосец. — Смотрители — тренированные бойцы, у них больше опыта и навыков за плечами. Знаю. Но с каких пор они встали в один ряд с разбойниками? И про что этот, — он снова кивнул на шкаф, — вообще нам говорил?
Я посмотрела на него с какой-то жалостью.
— Где же ты в Год Разрушений-то был? Под землю залез? Такие вести даже до самых крайних уголков бывшей Империи должны были дойти...
Корво ждал. Вздохнув, я продолжила:
— Раньше, еще при последних Колдуинах, у Смотрителей действительно была сила. В них верили, к ним обращались, они были нужны — вот что главное. А потом... После смерти Эмили Колдуин началась борьба за власть. Как видишь, — я повела рукой в сторону окна, — вся аристократия просто поубивала друг друга, и все погрузилось в хаос. Когда вокруг царит разруха, когда люди в большинстве своем умирают уже не от чумы, а от голода, когда нет хоть какого-то руководства, людям уже ничего не нужно: ни веры, ни власти, ни денег, — ничего, лишь бы только как-нибудь выжить. Вот и выживаем, каждый по-своему, — я невесело усмехнулась. — Я вот сдаю место в этой комнате в обмен на нечто ценное или на еду, банда Слекджова наживается грабежом, многие даже следуют его примеру. Кто-то же просто лазает по развалинам города, пытаясь прокормить хотя бы себя, не то что семью, — я замолчала, с грустью глядя в быстро темнеющее окно.
— Ладно, — сказала я наконец, прекращая созерцать небо. — Ты еще про кого-то хотел узнать?
Корво, задумчиво глядя в пространство, медленно произнес:
— Нет, пожалуй, это все. К Дауду ты не подберешься... — он встрепенулся. — Есть ли сейчас какие-нибудь карты города? Их вообще еще рисуют?
— Насколько я знаю, нет. Но я проверю.
— Отлично, — он негромко хлопнул в ладоши. — Я завтра тоже займусь делом.
— Тогда тебе придется подождать, пока я не вернусь, — ворчливо напомнила я. — Нельзя, чтобы в наше отсутствие явились... непрошеные гости.
— Конечно, я помню об этом, — Корво лег на некое подобие матраца, поворочался немного и уже сонным голосом предупредил:
— Только я могу нескоро вернуться.
***
Корво вернулся спустя два дня, вымазанный с ног до головы в грязи, взволнованный и расстроенный.
— Он не согласился, — серконосец быстрыми шагами мерил комнату, нервно теребя потрепавшиеся рукава плаща. — Он вообще не поддержал эту затею. Сказал, что если мне так уж не терпится, то пусть уж я сам в Бездну прыгну. С каких это пор у него такая экономность...
Я молчала, хотя любопытство глодало меня, как стая крыс свежий труп. А Корво продолжал ходить из угла в угол, пиная носком запачканного сапога все, что попадалось на пути, и проклиная некоего Дауда, ассассинов, Чужого и поминутно посылая все в Бездну. Этот скоп проклятий завершился в итоге грустным протяжным вздохом и пинком чугунной сковороды, после чего, ойкнув, Корво с размаху упал на свою имитацию кровати, забыв о том, что она вообще-то находится на полу.
— И что ты собираешься делать теперь? — не выдержав, спросила я.
— Пойти к нему еще раз, — прекратив массировать ушибленные места, ответил Корво. — На сей раз с менее крупными... просьбами.
***
Я вернулась домой, держа в руках завернутую в бумагу еду, и сразу же заметила, как на балконе тихо беседовали Корво и какой-то незнакомец. Первым моим порывом было окликнуть их и погнать внутрь — балкон обещал вот-вот рухнуть. Но Корво знал об этом, значит, они по какой-то причине не могли разговаривать в помещении. Аккуратно положив на захламленный стол кулек, я спряталась за тюком у балкона.
— ...Осталось только там, больше нигде их нет, — раздраженно проговорил незнакомец, видимо, битый час убеждая Корво. — Я понимаю, почему ты не хочешь туда идти, но все остальные...
— И, тем не менее, проверь, — прервал его серконосец. Судя по его тону, он не питал надежд, что проверка что-то изменит.
— Хорошо, — после паузы прошипел его собеседник. — Это ничего не даст, ты сам знаешь. Я уже сообщил все то, что известно, зачем тогда...
— Иди.
Через пару секунд, когда я осторожно выглянула из-за укрытия, удивленная молчанием, Корво стоял один, нервно поглядывая на краешек сереющего моря. Незнакомец исчез.
***
— Лидия, ты ходила когда-нибудь к реке?
— Нет, воды у нас достаточно, — невпопад ответила я, с головой погруженная в составление списка необходимых предметов.
— А вот сюда? — Корво развернул какую-то бумагу и ткнул там в одну из многочисленных точек.
— Не-е-ет, — протянула я, не глядя на импровизированную карту. — Корво, я занята, ты не видишь? Не мог бы ты...
— Лидия, — что-то в его изменившемся тоне заставило меня оторваться от списка. — Это важно. Мне нужен проводник. Посмотри, пожалуйста.
Я взглянула. И ужаснулась.
— Ты что?! Это же Башня Колдуинов, бывший дворец императоров, проклятое место! Туда никто не ходит!..
— ...Из-за глупых суеверий? — закончил серконосец. — Это просто здание, что может быть в нем страшного?
— Все, что может быть страшного у разваливающегося здания, и не только. Разные слухи вокруг него роятся, и они почему-то совсем не хорошие, знаешь ли.
— Приведи мне хоть один пример, и тогда я подумаю.
— Хорошо, изволь, — я повернулась к нему всем корпусом, недовольно скрестив на груди руки. — Там слишком много убийств случилось за последние полгода его нормального существования, и духи погибших иногда там появляются.
— Сама хоть в это веришь? Чушь все, — решительно опроверг Корво, хоть его голос чуть дрогнул.
— Это плохое место, пойми, — снова начала убеждать его, а аргументы уже кончились. — Ну нельзя туда соваться, нутром чую!
— Слушай, — вдруг оборвал он меня, — а тебе не надоело? Эта жизнь, эта пища, люди, атмосфера? Неужели нет? И тебе никогда не хотелось изменить хоть что-то? И жить не потому, что есть пара сворованных вещей, а потому, что так хочется, потому, что жизнь хороша и не дешева, как грош. Жить не потому, что тебя когда-то вывезли, чтоб жил, не потому, что надо бороться за еду или место под солнцем, а просто потому, что это хорошо — жить... Неужели не хотелось такого? Вот ты, наверное, хочешь все спросить, зачем мне Башня, так вот зачем. Я не хочу жить дальше так, как живется сейчас, я хочу это изменить. Получится или нет — не знаю, но как дойдем, так и увидим, мне кажется, — тут он замолчал, будто выдохся, выговорил все, что давно накопилось, и стоял теперь, смотрел и размышлял дальше, над чем-то несказанным.
С минуту или две мы молчали. Думать мне не хотелось, но как-то думалось, ездило по ушам это его «а тебе не надоело?», все не давало покоя. Надоело. Чертовски надоело это накопительство, как у хомяка перед постоянной зимой. И сразу вспомнились былые времена, те, что я давно приказывала себе забыть. Сестрицы, залы, обеды, маски. Ленты в волосах в детстве, желтые с красным. Тогда у меня были красивые длинные волосы, и их всегда заплетали на ночь и утром, это я тоже помню. Жаль будет это снова забывать.
Я подняла глаза и, встретившись с выжидательным взглядом Корво, буркнула: «Мне надо подумать».
Хотя думать, в общем-то, было уже не над чем.
Часть 2Часть 2
«Доброе утро, последний герой! Доброе утро тебе и таким, как ты!»
— надпись на стене
— надпись на стене
Быстро вечерело, тонкие ручейки ворвани, струящиеся по улицам от разбитых фонарей, светились все ярче и призрачнее. Мы устроились в одном из заброшенных домов, которых здесь было довольно много. Пока что.
Та комната, где мы развели костерок, еще сохранила остатки ухода заботливых рук. Мне в глаза сразу бросились чуть поблекшее, все в мелких трещинках зеркало в дальнем углу и маленький шкафчик с довольно чистыми панелями, притулившийся рядом с разбитой дверью. С другой стороны последней неровно стояла, грустно поскрипывая металлическим каркасом, разодранная кровать, напротив нее виднелось заклеенное грязной и пыльной бумагой окно, свет которого освещал лишь несколько отломанных черно-белых клавиш фортепиано. Откуда они, можно лишь гадать — рояля здесь ни в одной комнате не было.
Я сидела вся напряженная, постоянно чутко прислушивалась. Было слышно лишь потрескивание нашего костерка, над которым жарилось на вертелах содержимое подпортившихся консервов, да сам по себе скрипящий пол этажа над нами.
— Что-то случилось? — Корво вопросительно поглядел на меня поверх миног.
— Пока что нет, но осторожность не повредит, — ответила я, по-прежнему не спуская глаз с двери. — Ночью опасно выходить из дома.
Я помолчала. Корво задумчиво переворачивал подрумянившуюся на огне еду.
— Говорят, — начала я снова, — что по ночам улицами владеют крысы, разъяренные голодом и потому нападающие на все, что движется. Я не очень-то в это верю, иначе бы голод погнал крыс атаковать и днем...
Я передернула плечами, протянула слегка озябшие руки к костру, взяла одну из миног. Корво по-прежнему молча ждал.
— Я почти никогда не ночевала вот так, вдали от дома, на территории, которую плохо знаю, под открытым небом, — наконец призналась я, положив надкусанную еду в сторону. — Мне... немного нервозно.
Корво взял себе миногу, покрутил в воздухе вертел, чтобы еда быстрее остыла.
— Ложись. Я посторожу.
***
Уже спускались сумерки, до дома оставалось всего ничего, но единственный путь шел прямо по дороге. Там, где спала собака.
Она лежала прямо посередине дороги, положив длинную, узкую, в темно-коричневых пятнах морду на скрещенные лапы, лежала, закрыв глаза и чутко подергивая ушами. Это была одна из тех собак, которые сбежали с псарни, когда Аббатства не стало. Житья им все равно не было, их нигде не любили, и, казалось, что они все уже сдохли от голода, ан-нет, вот она, живая и опасная, прямо там, где не надо.
Я осторожно шагнула в сторону.
Собака заворчала, повела ушами.
«Все, что мне нужно — это пройти дальше, пожалуйста, мне всего лишь надо пройти», — твердила я в голове, делая еще шаг. Мне всего лишь нужно пройти, только пройти, ты мне не нужна, я пройду и забуду про тебя, и ты будешь дальше доживать свой век, просто дай мне пройти.
Еще шаг.
Уши, как маленькие локаторы, теперь были направлены точно на меня, но глаза оставались закрыты. Оставалось совсем немного.
Интересно, ты чуешь мой страх? Чувствуешь, как он отвратительным комом встает у меня в горле? Знаешь ли, что ему причиной? Мне страшно, я боюсь, что не успею, но я делаю еще два шага вперед, нужна лишь еще пара шагов, и я не буду тебе мешать, пропусти меня, пожалуйста, лишь дай пройти.
Еще один шаг.
И ее глаза раскрылись.
Я побежала, зная, что не успею, и в последнюю секунду обернулась, защищая рукой шею. Собака жадно сомкнула на предплечье челюсти, ударила лапами в грудь, я упала, больно стукнувшись спиной о землю и какой-то мусор, и пес упал на меня, не отпуская руки, а продолжив рвать и дергать ее, и вокруг летели клочья плоти, все забрызгала кровь, а я жалко била по песьей морде полураскрытой ладонью, а второй рукой шарила по земле, пытаясь найти что-то тяжелое, старалась достать собаку ногами...
Я резко проснулась, вскочила, но не удержала равновесия и рухнула обратно, тяжело дыша. Меня била крупная дрожь, и я обхватила себя за плечи, чтобы как-то ее унять. Не помогло.
Корво, до этого помешивающий угли под миногами, резко вскинул на меня взгляд:
— Что такое?
— Просто... дурной сон, — все еще тяжело дыша, объяснила я. На левой руке в тусклом свете углей еще были видны старые, давно зажившие рубцы.
***
— Это бульвар Клеверинга?
— Что?.. — я оторвалась от осмотра улицы в щелку прикрытой двери. — А, да, ты прав. Правда, он находится немного дальше, мы сейчас скорее на Боттл-стрит, чем на бульваре.
— А это... — Корво красноречиво окинул взглядом обветшавший коридор, в котором мы стояли.
— Здесь давно никто не живет, — отмахнулась я, беспокойно поглядывая то в щель, то на серконосца. — Раньше, вроде бы, здесь была одна сумасшедшая старушка, но куда она потом делась, неизвестно, — я перевела взгляд с двери на Корво. Тот зло хмурился, на лице застыло странное выражение неприязни пополам с сожалением.
— Ладно, пожалуй, можно идти, — поспешно произнесла я и, толкнув дверь, первой вышла на улицу.
И чуть ли не нос к носу столкнулась с тремя пьяными вдрызг членами очередной банды, которые, пошатываясь, только что вывалились с Боттл-стрит.
— Смотрите-ка, кто к нам пришел, — неприятно усмехнулся один из них, присвистнув. Из улочки подтянулись еще пара личностей. — Крысы бегут с тонущего корабля, да?
— Мне лишь нужно добраться до моста, — процедила я, пытаясь не дать себя окружить и одновременно прикрывая за собой дверь: Корво они еще не увидели. — Вы идете своей дорогой, я своей.
— Ну уж нет, — протянул второй, приближаясь ко мне. — Нынче жильцов тут маловато, так что, — он повысил голос, обращаясь уже ко всем вывалившим из переулка людям, — мы будем снимать налог со всех проходящих! И ты, красавица,— снова понизил голос бандит, — наш первый клиент, — он пакостно ухмыльнулся и сделал еще пару шагов.
Мне не хотелось ничего отвечать. В драку лезть тоже не хотелось, но от меня они не отстанут — слишком много я попортила им крови в свое время. Так что я просто молча выпрямилась, мельком взглянула бандиту в его смазливую, пьяную морду и ударила его носком сапога прямо промеж ног.
Тот тут же согнулся пополам, прижимая руки к своему достоинству, я же врезала коленом ему в лицо. Кажется, сломала нос. Бандит рухнул на мостовую, поливая все вокруг себя кровью и тихим матом, остальные, постояв некоторое время столбом, всем скопом кинулись на меня.
Хорошо, что Корво сразу же, еще до того, как начала закрываться дверь, верно оценил ситуацию, и до меня не добрались еще двое, рухнувшие с пронзенными арбалетными болтами шеями. Сориентировавшись, я быстро отскочила в сторону, краем глаза замечая, как Корво выхватил клинок. И задвигался плавно и гибко, будто не дрался, а исполнял один из своих южных народных танцев. Поставил блок, отклонил меч — и ударил в живот. Откинул тело в сторону, развернулся, поднырнул под пьяную, вялую руку, ударил сзади в шею, снова сделал разворот.
Увлекшись зрелищем, я не сразу заметила, как один из бандитов начал подкрадываться к Корво сзади. Я вынула из-за пазухи свой нож и со всех сил всадила его ублюдку в спину. Тот захрипел и осел на землю, так и не добравшись до своей цели. Корво в это время увернулся от удара последнего врага, схватил его за руку с мечом, вывернув запястье, отобрал меч и ударил им по открытому горлу.
С Боттл-стрит раздался какой-то шум, и в нас полетели зажженные бутылки. Корво снова схватился за арбалет, и бутылки взорвались в воздухе, пронзенные болтами, так и не долетев до земли. Осколки с остатками жидкости разлетелись во все стороны. Даже удивительно, что нас почти не задело. Зато со стороны Боттл-стрит перестало вообще что-то доноситься.
— Быстрее, надо бы убраться отсюда, пока не оклемались, — зашипела я, на ходу вытаскивая из мертвого бандита свой нож. Корво, постояв со вскинутым арбалетом еще немного, шагнул к ближайшему трупу.
— Сначала — посмотреть, что у них в карманах, и лишь потом бежать, — буркнул он, кидая мне найденный пистолет. — Последи за переулком, пока я их обыщу.
Я пересчитала патроны, поглядывая на Боттл-стрит. Там ничего не происходило, пока сзади раздавался шелест обшариваемой одежды, хлюпанье шагов по стынущей крови и щелчки вставляемых в пистолет патронов. Их было лишь три, и я занервничала. Вовсе не хотелось бы, чтобы очередная волна атаки началась именно сейчас, когда мы стоим на открытом месте. Наконец Корво окликнул меня, и мы настороженно двинулись к реке.
— Мы идем к разрушенному мосту, — шепотом поясняла я серконосцу. — Его так никто и не починил — там до сих пор стоят лишь жалкие остатки опор, но некоторые зарабатывают здесь тем, что на катерах перебрасывают людей с одного берега на другой.
— А Мост Колдуинов тебя чем не устроил? — недоуменно моргнул тот.
— Он единственный, оставшийся целым. Естественно, там сейчас на каждом шагу засады. Соваться туда было бы верхом идиотизма.
Мы приблизились к концу бульвара, когда сзади послышались наконец голоса преследователей. Я молча шмыгнула вниз, под торчавшее обломанным языком основание моста, потянув Корво за рукав.
Лодки у берега не было. Замечательно.
— Придется спрятаться где-нибудь здесь и подождать лодку, — вздохнула я, бегло оглядывая своеобразную пристань. — Я надеюсь, что ты не хочешь снова лезть в драку, — добавила я, оглядываясь на серконосца.
Тот крался вдоль улицы, все больше отдаляясь от моста и лестницы, с которой мы только что спрыгнули.
Я молча догнала его и, снова дернув за рукав, спросила сердитым шепотом:
— Куда ты помчался?! Ты хочешь, чтобы нас убили, что ли?
— Не знаю, как ты, но я направляюсь к относительно безопасному месту, — спокойно ответил мне Корво, продолжая идти. Пришлось поверить ему на слово и последовать за ним.
И, в общем-то, он был прав. Бандиты, очевидно, не знали про маленький островок, скрытый высокой травой от глаз, бдительно оглядывающих окрестности с обломка моста или с лестницы рядом с бульваром. На самом островке нашлось нечто вроде остывающего мангала и пары крыс на вертеле. Очевидно, кто-то тоже здесь прятался, но, услышав взрывы, поспешил удрать, забыв про еду.
Мы переглянулись и молча потянулись к крысам. Какая-никакая, но все-таки еда, да и надо же чем-то заниматься, пока мы здесь сидим и ждем, когда все успокоятся.
Мало-помалу шум погони утихал. И, когда наконец настала тишина, мы услышали тихий рокот мотора. Выглянув из травы, я убедилась в своей догадке: к берегу пристала лодка.
— Что-то вы задержались, — произнесла я, подходя к ней. Сидящий у мотора мужчина, вытащив тем временем сигарету и шаря по карманам в поисках зажигалки, ответил вопросом на вопрос:
— Крыс-то вы, небось, всех съели?
— Ну, упс, — безразлично пожала я плечами, забираясь в лодку и помахав рукой все еще скрывающемуся в зарослях Корво: выходи, мол, все в порядке.
Моряку было, видимо, наплевать на потерянных крыс, ибо дальше развивать эту тему он не стал и, щелкнув зажигалкой и обдав меня сигаретным дымом, лишь произнес стандартное «Плата вперед». Я передала ему заранее собранный пакет со спиртным и чистой тканью. Все остальное морякам, в общем-то, и не надо: их кормит река и море.
Корво, подозрительно оглядываясь, все-таки залез в лодку, и мы наконец отчалили. Путь предстоял не очень долгий, но за это время вполне можно было заскучать. В воздухе витал густой запах болота, в который вкрадывались еле заметные запахи крови, ворвани и табака. Последний особенно хорошо скрывался среди остального букета запахов, но даже этого было достаточно, чтобы у меня начали дрожать руки. Я не курила с Года Разрушений, если не раньше, и сейчас желание выкурить сигарету просто захлестывало с головой.
Как можно более небрежным тоном я сказала в тишину, прерываемую лишь гудением мотора:
— Дрянной табак курите, папаша. Не поделитесь?
Моряк бросил на меня оценивающий взгляд, но ничего не ответил. Лишь молча вытащил из кармана сигарету, передал мне, даже дал прикурить. Я жадно сделала несколько глубоких затяжек, затем немного взяла себя в руки и дальше попыталась курить чуть медленнее. Руки тряслись как бешенные, и изредка затяжки обжигали мне горло. Несмотря на поспешность, я смаковала их – ведь кто знает, когда мне удастся покурить вновь.
Будто бы прочитав мои мысли, мужчина протянул мне еще пару сигарет, пробурчав:
— Зажигалка хоть есть? Не хотелось бы, чтобы они пропали лишь из-за того, что у вас огонька не нашлось.
— Есть у меня зажигалка. Спасибо, — от души поблагодарила я, принимая драгоценные сигареты. Захотелось поговорить с ним, узнать, как он добывает сигареты, умеет ли делать самокрутки, обсудить виды табака... Но мы почти пересекли Рейнхавен, осталась самая малость. Жаль, что мы вряд ли снова встретимся. Вот так каждый раз: только встретишь интересного человека — приходится чуть ли не сразу же расставаться.
Лодка мягко остановилась, чуть не сев на мель. Мы выбрались из лодки и, шлепая сапогами по воде, выбрались на берег. Я было обернулась, чтобы еще раз поблагодарить этого замечательного человека, но тот, как-то развернув лодку, уже направлялся обратно. Рисковать не хотелось, так что я лишь тихонько прошептала «Спасибо» вслед и быстрым шагом пошла прочь от реки. Надо было найти безопасное место для ночевки. Темнело.
Часть 3Часть 3
« — Что есть правда? Отрицание лжи? Или утверждение факта?.. Что такое правда?
— Правда — это осколок льда».
— из разговоров с тишиной
— Правда — это осколок льда».
— из разговоров с тишиной
Я проснулась резко, как от толчка, и некоторое время лежала без движения, прислушиваясь. Рубцы на руке саднили, вгрызаясь в кожу застарелой болью. Тихо поскрипывали здания вокруг, шуршала волнами река, потрескивал наш затухающий костерок. «Никого здесь, кроме нас, нет, нет никого, кошмары остались кошмарами и не воплотились в жизнь», - читала я утреннюю мантру, медленно открывая глаза. Надо мной не нависала ничья морда, и я села, бросив взгляд по сторонам.
Час был ранний, солнце только начинало всходить, но даже этого не было видно. Нас окружал плотный и густой туман, отливающий мягко-голубым цветом.
Я восхищенно выдохнула:
— Совсем как в Бездне.
Корво, стоявший на посту, скептически покосился на меня:
— А ты там была?
— Нет, конечно, — ухмыльнулась я, поднимаясь. — Но, судя по рассказам, там именно так, — широким жестом указав на голубизну вокруг, я протянула руки к огню, пытаясь немного согреться: ночь неподалеку от реки обычно не бывает теплой.
— Печально, конечно, что обзор теперь никакой, — продолжила я, — но, может быть, если мы поднимемся куда-нибудь повыше, то увидим Башню. А дальше уж ты сам.
— Ты разве не пойдешь со мной до Башни? — повернулся ко мне недоумевающий Корво.
— Нет, — покачала я головой. — Я лишь обещала тебя проводить до здания, а не идти до конца, куда бы ты там не направлялся. Я уже достаточно рисковала головой ради «счастливого будущего».
Корво, очевидно, был неприятно удивлен таким поворотом событий. Некоторое время походив туда-сюда, он наконец спросил:
— То есть, тебе не хочется увидеть, как это самое «счастливое будущее» воплощается в жизнь? Не хочется принимать в его создании участия?
На секунду мне представилось, как город начинает расцветать, отстраиваться, как столы в домах начнут ломиться от еды, как мы с Корво – люди, поднявшие Дануолл после его краха – стоим на балконе Башни и машем ликующей толпе, которая с восторгом выкрикивает наши имена… Я слегка помотала головой, избавляясь от наваждения.
— Нет. Я достаточно сделала, я считаю. И вернусь назад, как только мы увидим Башню.
— У тебя разве есть плата на еще один проезд в лодке?
— Да, в общем-то. У меня и на тебя есть, хотя я сомневаюсь, что ты ее вообще когда-либо будешь использовать.
Я покосилась на свой рюкзак, в котором были пакеты. Не знаю, что меня дернуло сказать, что я ухожу: эти дни похода, мистический туман, или же сам Корво. Я чувствовала, что он вполне искренен со мной, но в то же время он прятал очень многое. Нам всем есть что скрывать, а, значит, никому теперь нельзя доверять. И Корво не был исключением. Пожалуй, я даже начала побаиваться его. Ведь он потащил меня из обжитого и уютного дома в туман и неизвестность. И чем дольше продолжался этот поход, тем больше я думала о том, как вообще могла поверить в это «возвращение прошлого», как могла потерять рассудок и довериться незнакомцу. И вот мы пересекли реку, и я приняла решение. Я выполнила то, что меня просили, и совесть моя чиста. И, хотя любопытство глодало меня, я еще могла повернуть обратно, пока не поздно.
Оставив Корво переваривать информацию, я подошла к рюкзаку и начала шарить в нем в поисках пакета для серконосца.
И не нашла его.
Как, впрочем, и своего.
Но я же укладывала их еще вчера ночью, как раз перед тем, как заснуть!
Значит, кто-то выкрал их, пока мы спали...
— Корво, — несколько напряженным голосом обратилась я к нему, — ты не видел ничего странного в течение ночи?
— Нет, — в его голосе скользнуло недоумение. — К чему это ты?
— Нас обокрали. А это значит, мы тут не одни.
— Что пропало?
— Оплата перевозки, — горько усмехнулась я. — Либо кто-то хотел отсюда слинять, либо кому-то нужна была медицинская помощь. В любом случае, — вздохнув, продолжила я, — теперь нам ничего не остается, кроме как идти к твоей чертовой Башне. И не получать ранений, ибо лечить их теперь нечем.
***
Корво предложил не тратить время на поиск какой-нибудь возвышенности, а пойти вниз по реке: ведь у дворца был шлюз и вход с реки, через который можно было бы проникнуть внутрь. Собственного плана проникновения в Башню у меня не было, так что пришлось согласиться и пойти понизу в сплошном тумане.
— У твоего гениального плана есть пара пробелов, знаешь ли, — пробурчала я, однако серконосец предпочел меня не услышать, уверенно продвигаясь вперед.
«Такое чувство, что ему нужен был проводник, как крысе шляпа», — подумалось мне, и прежде, чем я успела что-то сказать по этому поводу, Корво опередил меня, спросив:
— Интересно, тот моряк бы довез нас до Башни, если бы мы его тогда попросили?
— Нет, вряд ли, — покачала я головой. — Тройной риск за ту же плату? Кому оно надо? Даже если бы мы дали ему еще два пакета, он не повез бы нас в такую даль.
— Да, пожалуй, ты права, — Корво задумчиво пощипал покрытый щетиной подбородок и надолго замолчал.
— Обдумываешь, как попасть внутрь? — спросила я чуть погодя, чтобы снова завязать разговор.
— А что там обдумывать? Через шлюз проникнем внутрь, затем...
— Вообще-то, — перебила я его, — я не умею плавать, если ты не знал.
— Серьезно?! — удивленно воззрился на меня серконосец. — Это проблема...
— Пожалуй, надо уточнить, — поспешила добавить я. — Я никогда не выплывала на глубину. Но в данном случае, боюсь, это аналогично...
— Фух, Лидия, не пугай меня так, — в голосе моего спутника явно читалось облегчение. — Ты ведь можешь плыть рядом, держась за меня; если что, то я тебя вытащу.
— Это не самая лучшая идея, — скептически протянула я, однако что нам еще оставалось?
***
Вечерело. Туман по-прежнему висел плотной завесой, скрывая от нас окружающий мир. Лишь слышно было шуршание реки справа от нас, да темным силуэтом виднелась Башня. Он казался мне мягким одеялом, ласковыми лапами обнимающим и прижимающим к себе.
Весь день я размышляла о пропаже пакетов. Казалось бы, ну обокрали, ну бывает, ничего особенно страшного не произошло. Но мне было тревожно. Вдруг вор еще остался на этом берегу? Никому неизвестно, что ему еще взбредет в голову. Может быть, он решит прикарманить оставшееся снаряжение и заодно избавиться от нас. Мы, конечно, дежурим по ночам, но…
Холодок пробежал по коже от этих мыслей, заставив меня слегка поежиться. Впрочем, Корво и этого хватило.
— В чем дело?
— Меня беспокоит наш утренний воришка, — призналась я.
— А меня – тот, кто сейчас за нами следует.
— Что?!
Туман мгновенно перестал быть таким безобидным, каким казался секунду назад. Нас могли легко увидеть, к нам легко могли подкрасться, а от нас туман скрывал абсолютно все.
Я совершенно запаниковала, стоило мне услышать отдаленное рычание.
Собаки.
Кошмар воплощался в жизнь.
Рубцы на руке резко дернули болью, напоминая о последней попытке побороть эти исчадия ада, и окончательно пригвоздили меня к месту. Я будто бы снова оказалась в том переулке: одна, без оружия и защиты, абсолютно бессильная против угрозы, которую ни обойти, ни побороть.
И я опустила голову, уставилась в песок.
«Я ничего не могу».
Я сдалась.
Горло сдавило мертвой хваткой, колени подкосились – я была готова рухнуть лицом в песок от отчаяния. Но крепкая рука серконосца поддержала меня, не дала упасть, напомнила мне: я не одна, я не одна, я, черт возьми, не одна. Я не безоружна, я смогу отплатить ей той же монетой.
Я взяла в руки нож, тяжелый, как никогда, и приготовилась.
Нас окружил тягучий вой, длившийся, как мне показалось, целую вечность и подбирающийся к нам все ближе и ближе.
Наконец он оборвался. Тишина плотной ватой заложила уши.
В плотной туманной завесе показался приближающийся к нам силуэт. Собака. Все ближе. Ближе. Еще ближе…
Я судорожно вцепилась в рукоять ножа, едва удерживая его в дрожащих руках. Лишь бы не подвел, лишь бы увидеть момент прыжка, лишь бы успеть атаковать, лишь бы, лишь бы…
Подул слабый ветерок, откинувший с незваного гостя последний покров тумана – и тот все не прыгал.
Я всхлипнула от облегчения, разглядев пса, и выронила нож.
Это не собака Смотрителей. Обычная дворняга, господи, так ее испугаться…
— Так это все была твоя работа, — обессилено протянула я, усаживаясь на песок. Дворняжка, отряхивая с лап осколки склянки со спиртом, подбежала ко мне и начала вылизывать лицо. Я в ответ тихонько и горько посмеивалась, машинально сдирая с собачьей шкуры остатки тряпок.
***
За те полтора дня, что мы добирались до шлюза, туман стал для нас чем-то естественным, ибо исчезать он не собирался, по-прежнему скрывая от нас окружение и скрадывая звуки. Но реку было довольно сложно потерять, и мы продолжали следовать за ней.
Дворняга, к счастью, отстала от нас почти сразу. Боюсь, долго ее присутствия я бы не смогла выносить.
Иногда я задумывалась, к чему только может привыкнуть человек. К длинным, на весь день, переходам пешком; к сырости и холоду, надежно поселившимся под одеждой и в легких; к вакуумной, необычной тишине, из-за которой постоянно прислушиваешься, пытаешься уловить хоть какой-то звук. Даже к глубокой тени Башни, до которой мы наконец добрались. И, пожалуй, единственное, к чему я не могла привыкнуть, это...
— Лидия, подойди-ка сюда!..
...это внезапный и прерывающий любые раздумья оклик.
Прекратив кидать камни в воду, я пошла на голос и вскоре обнаружила стоящего у каких-то зарослей Корво. Позади него, глубоко сидя в песке, была облепленная водорослями деревянная лодочка.
— Неожиданно, — приятно удивилась я, ибо меня совершенно не радовала перспектива купаться. — Наверное, ее хозяев забрала в свое время чума, а для всех остальных она была слишком хорошо спрятана. Вытащить бы ее на воду сейчас...
Оказалось, что лодка не такая уж и тяжелая, и после того, как мы высвободили ее из крепких объятий песка, дело пошло куда быстрее. Управление этой деревянной посудиной взял на себя Корво, и мы довольно быстро оказались внутри шлюзовой камеры. Даже слишком быстро, я и насладиться небольшим отдыхом не успела. Жаль, конечно, но что поделать.
— Жди меня здесь, — бросил Корво, как только я выбралась из лодки, и начал карабкаться по небольшим уступам наверх.
— Да куда я отсюда денусь, — пробурчала я, с некоторой завистью наблюдая за серконосцем. Он тем временем добрался до верха и, кажется, начал изучать контрольную панель.
— Панель не будет работать, ворвани нет! — предупредила я его на всякий случай. Корво еще некоторое время там повозился, что-то зашуршало, и к моим ногам спустился один конец веревочной лестницы.
— Да ты шутишь, — недоверчиво произнесла я, проверяя веревку на прочность. Доверия эта лесенка мне совершенно не внушала.
— Ты так и будешь там торчать? Залезай уже! — долетело до меня сверху.
Да уж, пожалуй, ничего другого мне не остается.
Я вздохнула и, собравшись с духом, поставила ногу на первую ступеньку.
***
Странно, но туман пробрался и сюда, наверх. Однако Корво он, судя по всему, совершенно не мешал. Он уверенно шел вперед, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним.
Через маленький мостик, вверх по лестнице и налево вдоль стены.
Из расступающегося пред нами тумана показалась беседка. Та самая, где убили императрицу Джессамину. Та самая, где сейчас стоят две могильные плиты — Джессамины и ее дочери, Эмили. На последней явно лежало что-то темное. Цветы? Но кто стал бы их сюда приносить?...
Корво подошел к могилам и, склонив голову, неразборчиво произнес несколько слов. Я нерешительно приблизилась, не желая отвлекать серконосца. Но тут я разглядела, что именно лежало на могиле, и мне стало совершенно не до вежливости.
— Это твое? — предельно спокойно спросила я у спутника, указывая на плиту, где лежали устрашающего вида маска и клинок странной конструкции.
— Почему ты спрашиваешь? — покосился на меня Корво.
— Твое, — уверенно произнесла я. Сделала пару шагов. И, как можно сильнее размахнувшись, ударила серконосца по щеке.
— Так это был ты. Это был ты тогда... — я помолчала, набирая в грудь воздуха.
— Если бы ты только знал, как я тебя ненавидела все это время, — зловещим шепотом продолжила я, — если бы ты знал, что за поступки придется отвечать... Ты бы никогда не стал помогать лорду Брисби. Никогда бы не посмел проникнуть на мой бал. Никогда бы и ногой не ступил в мой особняк! Ты... — задохнувшись от негодования, я перевела дыхание и лишь после бессильно закончила: — Если бы ты только знал, как я ненавижу тебя.
Корво, закрыв глаза, слушал, не проронив ни слова. Лишь когда кончилась моя тирада, он тихо спросил:
— Леди Бойл?..
— Именно, Корво Аттано, именно.
Некоторое время мы стояли в гробовом молчании. Затем серконосец сказал еще тише, чем до этого:
— Мне жаль.
— И это все, что ты можешь мне сказать?! — тут же взорвалась я. — Что тебе жаль?! Сначала ты отдаешь меня в рабство самому жестокому человеку на свете, заставляешь смотреть, как мир и все, что мне было дорого, умирает, а затем возвращаешься, обещаешь журавля в небе, приводишь в неведомые дали и говоришь, что тебе жаль?!..
Я отвернулась, меня била мелкая дрожь.
— Ты даже хуже, чем тебя рисовали. Ты даже хуже Чужого, если уж на то пошло, — горько закончила я.
Корво по-прежнему молчал.
Ах, как мне хотелось, чтобы он сказал что-нибудь! Как мне хотелось выплеснуть все мои эмоции, которые сейчас разрывали меня на части, требуя выхода. Но Корво ничего не говорил, молчание закручивалось спиралью, все больше сжимаясь, и я, не выдержав, направилась обратно, заставляла себя идти ровно и прямо, а затем, когда серконосца заслонили перила лестницы, я побежала. Просто бежала без оглядки, забыв про всякую осторожность, не замечая даже, куда бегу, пока под ногами не забренчал металл.
«Металл? Здесь?..»
Не успела я обернуться, как на мой затылок обрушилась что-то тяжелое. В глазах сверкнуло, и я провалилась в черноту.
Часть 4Часть 4
«Мир, зловещий и чужой, дрогнет под моей ногой».
— воспоминания геймера
— воспоминания геймера
Первое, что я почувствовала, когда пришла в сознание — веревки, крепко стянувшие за спиной руки, впившиеся в кожу не хуже ножа. Было больно даже шевелить пальцами; ни о какой попытке выбраться не было и речи. За неимением лучшего я открыла глаза.
И тут же пожалела об этом.
Я сидела, опираясь спиной о стену, в углу помещения, которое можно назвать лишь одним словосочетанием: «тюремная камера». А такие камеры есть только в одном месте: в тюрьме Колдридж, связанной с дворцом с помощью моста. Так вот куда я забежала... Однако это лишь больше погружало меня в панику. За запертой решеткой мелькали тени людей, слышался какой-то разговор. Но кто бы стал жить в таком месте? И зачем им оглушать меня, тащить сюда, тратить хорошую веревку?.. Они даже не забрали оружие, от которого, впрочем, со связанными руками не было никакого толка...
Ответ вошел в камеру через минуту.
В сопровождении десятка Смотрителей он открыл дверь, подошел ко мне, сияя знакомой, покрытой шрамами лысиной, по-прежнему, как и вечность назад, держа правую руку за отворотом замызганного и потрепанного временем пальто.
У меня перехватило дыхание. Казалось, будто бы там, за отворотом пальто, он сжал в руке мое сердце.
— Хайрем? — наконец выдавила я из себя.
Тот на секунду прикрыл глаза, вслушиваясь в звучание своего имени.
— Да... — выдохнул Берроуз, — она именно так и говорила. С такими же интонациями. Моя Лидия... Какие сладостные времена тогда были, Лидия. Ты не представляешь, как я по ним скучаю. Как бы я хотел все вернуть обратно... Если бы я только мог уничтожить те записи прежде, чем до них добрался Аттано, — его лицо исказилось, когда он произнес это имя. — Если бы ты только знала, как я ненавижу его.
Я испугалась, когда увидела эту гримасу ненависти. Неужели я выглядела точно так же, когда выплюнула в лицо серконосца те же слова?..
«Аттано не виноват, — вдруг подумалось мне. — Мы сами сделали из себя монстров».
— ...Но я еще доберусь до него. Мы вместе будем пировать на его костях, — Хайрем улыбнулся. — Знаешь, Лидия, я и не надеялся уже тебя увидеть. Я слышал, что ты... Что...
Берроуз замолчал, улыбка исчезала с его губ, а глаза уставились в пустоту.
— ...Что ты мертва, — шепотом закончил он. — Но ты здесь. Живая, — он прикоснулся к моей щеке. Его рука была холодна как лед. — Этого не должно быть. Нет, не должно. Нет-нет-нет, это неправильно.
На секунду он застыл, как будто в нерешительности, но затем уверенно продолжил, кивая одному из Смотрителей:
– А впрочем, не беспокойся, я восстановлю порядок вещей. Сейчас я все исправлю.
Я наконец проглотила ком в горле и хрипло спросила его:
— Что ты собираешься делать?
В общем-то, вопрос этот стал риторическим, как только я увидела, что принес Смотритель, но Хайрем предпочел все-таки ответить.
— Ты должна быть мертва, моя дорогая. Мне жаль, но порядок вещей нельзя нарушать. Ты должна быть мертвой, и я тебя убью.
— Но ведь это были просто слухи! — мой голос сорвался в визг, когда Берроуз направил на меня меч.
— Но они же должны были на что-то опираться, — Хайрем безумно улыбнулся, разводя руками в стороны. Меч опасно раскачивался перед моими глазами. — Мне очень-очень жаль, детка.
«Что мне делать. Что мне делать. Что мне делать, что сказать ему, как остановить?!»
— Погоди-ка, — ухватилась я за мелькнувшую идею. — А я слышала, что ты мертв. Но вот ты жив, и стоишь передо мной. Это же не в порядке вещей.
Хайрем замер, медленно убрал от моего лица меч. Задумался. И снова занес меч над моей головой.
— Это не в твоем порядке вещей.
«Нет. Нет-нет-нет, должен быть какой-то выход, я должна что-то ему сказать, как-то отвлечь, я не хочу умирать!» Паника окончательно захлестнула меня, я стала дергаться из стороны в сторону в тщетной попытке порвать путы.
Берроуз покачал головой, глядя на меня:
— Ты боишься меня? Неужели ты больше меня не любишь? Ну да, конечно же! — Хайрем горько рассмеялся. — Если бы ты по-прежнему любила меня, то стала бы искать хоть на краю света! Однако ты этого не сделала, — он с отвращением рассматривал меня, избитую и грязную, не достойную больше любви лорда-регента. — Что же, тогда ты вдвойне заслуживаешь смерти.
Я хотела возразить, отмести прочь все эти нелепые домыслы, но не смогла выдавить и звука. Как он мог... Как...
Я отвернулась, зажмурившись. Я не хотела больше видеть этого ублюдка. Пусть делает, что хочет. Потом я достану его хоть из-под земли, но заставлю ответить за свои слова и действия.
«А сейчас я отвечаю за свои», — мелькнула грустная мысль, когда взвизгнул, опускаясь, клинок.
Металл ударился о металл, и меч, звеня, упал на камни. Я, распахнув глаза, успела заметить у входа темную фигуру в маске Смерти, как на Смотрителей обрушился град болтов, сопровождающийся ударами меча. Все отвлеклись на Корво, и я тем временем, шипя от боли, пыталась разрезать веревки упавшим мечом. Когда же мне это наконец удалось, все уже было кончено. Хайрем, тяжело дыша, сидел у двери, обездвиженный и придавленный телами мертвых Смотрителей.
— Вот мы и поменялись местами, — тихо сказала я, присев рядом. Кисти рук слушались очень плохо, каждое движение резало болью, но я заставила себя взять пистолет, добытый еще на Боттл-стрит. — И в порядке моих вещей ты все это время был мертв. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда увидела тебя десять минут назад. И ты понятия не имеешь, как больно ты мне сделал своими словами.
Я встала, направила пистолет прямо Хайрему в лоб. Тот не сводил с меня глаз, полных ужаса и какого-то непонятного неверия, будто он сомневался — реально ли все то, что сейчас происходит? действительно ли он сейчас умрет от какого-то жалкого кусочка металла, от рук его бывшей женщины, которая должна была давным-давно погибнуть?
Я на мгновение прикрыла глаза.
Неужели я точно так же смотрела на него всего минуту назад?
— И прежде, чем я нажму на курок, запомни одно негласное правило этого мира: есть слова, которые нельзя произносить вслух. Например, те, которые ты произнес последними, прежде чем опустить на мою голову меч. Запомни. Может быть, в каком-нибудь другом мире тебе повезет.
Я выстрелила.
Берроуз сполз по стене, оставляя на каменной кладке темный след.
Я вздохнула, подняла с пола мой рюкзак, бегло проверив, все ли на месте, и кивнула Корво, который тактично держался в сторонке и между делом обшаривал трупы.
— Учти, я никогда тебя не прощу, — предупредила я его, — однако что было, то прошло. Что толку об этом сейчас вспоминать.
Корво кивнул в ответ, снял маску и пошел к выходу. Я поспешила за ним, бросив на Хайрема прощальный взгляд.
До встречи в другом мире, дорогой.
FinPre_end
« — Будь осторожен. Никогда не знаешь, что тебя ждет».
– последняя просьба Святилища
– последняя просьба Святилища
— Что мы здесь делаем? — спросила я, с подозрением оглядывая сырые стены подвала.
Очевидно, раньше здесь была пыточная, или же жилище палача. Повсюду валялись устрашающего вида инструменты, со стен капало, изъеденная ржавчиной решетка, отгораживающая часть помещения, давно лежала на полу, а камин, казалось, не топился уже сто лет. И посреди всей этой рухляди выделялась своей чистотой некая конструкция в углу комнаты, напоминающая маленький столик, вверх от которого тянулись два фиолетовых крыла из ткани.
Корво, покопавшись в своих вещах, положил что-то на плоскую столешницу, и в глаза мне ударил знакомый нежно-голубой цвет. Ближе уголкам глаз голубой становился насыщенно-фиолетовым, а потом погружался в окруженную пеплом тьму. Перед глазами замелькали какие-то образы, цвета и предметы, все быстрее и быстрее, сливаясь в сплошное пятно, настолько яркое, что я предпочла зажмуриться.
— Вот уж чего я точно не ожидал, — произнес рядом Корво. Я осторожно открыла глаза, оглядываясь.
{Эпилог}
«I hear you buzzing, a fly on the wall»
— записка на неразборчивом морлийском
— записка на неразборчивом морлийском
«Этот мир явно более продвинут в технологиях, чем наш. Мы бы наверняка потерялись, если бы не маленькая помощь Чужого напоследок. Здесь чуть ли не все решают деньги, которых у нас оказалось предостаточно. Через полчаса пребывания в новом мире у нас было все, чтобы не вызывать подозрения: квартира, документы, подходящая одежда и необходимый словарный запас.
Этот мир в чем-то похож на наш, и мне, в общем-то, не хочется возвращаться. Корво иногда пытается смастерить Святилище, но его руны больше не работают, и вопрос, почему Чужой забросил нас сюда, видимо, останется без ответа».
— Я почти дописала! — оповестила на всю квартиру Лидия.
— Славно, а теперь, будь добра, ложись спать, тебе через два часа на работу.
— Зануда, — женщина закрыла ноутбук и, дожидаясь, пока он уйдет в режим гибернации, продолжила размышлять.
«Это, конечно, забавно — писать про свой мир на подобный конкурс. Однако... Я теперь хочу домой. Здесь слишком лениво, и ничего другого не остается, кроме как тешить себя развлекалочками».
Ноутбук давно перестал шуршать, и Лидия, завернув на кухню за кофе, приземлилась на небольшой пуфик в гостиной. Ее преследовало ощущение неправильности происходящего. Этот мир казался вполне реальным, но иногда был так не похож на их предыдущую жизнь, что женщина невольно искала какой-то изъян. И сейчас ей казалось, что этот изъян или разрыв можно нащупать рукой, нащупать, открыть и пролезть внутрь, вернуться к привычной жизни Дануолла. Этот разрыв был близок как никогда прежде, но где именно он находится, Лидия так и не смогла понять.
Ноутбук на ее столе тихо посапывал в надежде, что его скоро откроют.
Эпилог(.)
«Я верю, что я жизнь отдал для мира на земле».
– записка плакальщика
– записка плакальщика
«Однажды я все-таки не выдержала и попыталась утолить свое любопытство.
– Интересно, что там делает Корво? – спросила я пустоту.
– То же, что и всегда, – ответила та. – Пытается сделать мир лучше.
– Но у него хотя бы что-нибудь получается?
Ощущалось, что пустота усмехнулась.
– Смотря что ты имеешь в виду. Смотря что ты хочешь услышать. Смотря что ты считаешь злом, а что добром. Все относительно. И мир тоже.
– У мира много значений, – попыталась возразить я.
– Вот именно об этом я и говорю».
– Тебе так хочется узнать, что же он делает? – внезапно раздалось у Лидии за спиной. – Или ты хотела бы узнать, почему оказалась здесь?
– Ну, на первый вопрос я уже получила ответ, пусть и слегка размытый, – ответила та, не пытаясь обернуться. – Так что да, почему я все еще здесь?
– Ему нужна была сила, чтобы исправить мир. Мне же было скучно.
– То есть, я лишь ставка? Объект спора?
В ответ была лишь тишина.
Лидия не выдержала и обернулась. За спиной никого не было.
Эпилог()
«Я верю, что я жизнь отдал для мира на земле».
– записка плакальщика
– записка плакальщика
«Однажды я все-таки не выдержала и попыталась утолить свое любопытство.
– Интересно, что там делает Корво? – спросила я пустоту.
– То же, что и всегда, – ответила та. – Пытается сделать мир лучше.
– Но у него хотя бы что-нибудь получается?
Ощущалось, что пустота усмехнулась.
– Смотря что ты имеешь в виду. Смотря что ты хочешь услышать. Смотря что ты считаешь злом, а что добром. Все относительно. И мир тоже.
– У мира много значений, – попыталась возразить я.
– Вот именно об этом я и говорю».
– Тебе так хочется узнать, что же он делает? – внезапно раздалось у Лидии за спиной. – Или же теперь, после столь длительного промежутка времени, тебя интересует нечто другое?
– Все, что я теперь хочу знать… Почему? Почему он опять меня предал?
– Он хотел исправить ошибку, которую когда-то совершил на маяке Кингспарроу. И он привел размен. Однако… Если тебя это утешит, ошибку он не исправил. Его ошибка будет жить, развиваться в теле той, на кого он тебя обменял. Он будет делать все, что в его силах, но ничего не сумеет исправить. Такие ошибки не могут быть выкорчеваны из вселенной – вот единственная вещь, которую он так и не смог понять.
В воцарившемся молчании Лидия долго пыталась понять, что же она чувствует теперь к Корво. Злорадство? Сожаление?
Или Корво к свежевозникшему чувству не имеет никакого отношения? Может, это благодарность Бездне за ответ? Или горечь оттого, что вообще что-то узнала о мире, куда больше никогда не вернется?
Epi_log
«И сказал Бог: "Прокляну". И проклял».
— из рассказов с Боттл-стрит
— из рассказов с Боттл-стрит
Сияние Святилища постепенно тускнело, открывая взгляду Корво неприглядную картину. Прямо у его ног лежало растерзанное в клочья тело Лидии; все вокруг было забрызгано кровью. Было тихо, лишь Святилище, казалось, едва слышно урчало, впитывая в себя попавшие на него бурые капли.
Корво досадливо прикрыл глаза: опять.
Опять не вышло.
Бездна не желает отдавать ему ту, что уже долгое время находится в ее объятьях.
Урчание Святилища становилось все громче, все назойливее ездило по его ушам, как будто насмехаясь над очередной его неудачей.
— Прекрати! — не выдержал Корво. — Тебе что, все еще мало? Кого тебе нужно привести, чтобы ты отдал мне Эмили, а, Чужой?!
Ответом ему было лишь эхо его голоса в пустой пыточной, ровное сияние Святилища и навязчивое «кап-кап» воды, медленно падающей с подвальных стен.
Эпилог
«Ты поймешь, что все возможно, когда на пороге встанешь у дверей».
— Карты Таро
— Карты Таро
После того, как Святилище обожгло Лидию своим светом, мир раздробился на мелкие осколки. Их начало, исток, рама, в которой они находились, было общим, но окончание отличалось. Сидя под небольшим деревцем глубоко в Бездне, Лидия видела, как медленно дробится в них ее отражение, какое разное оно в каждом осколке. И все это – она. Как странно было думать об этом под деревцем в никогда и нигде.
— Но где же я настоящая? — тихонько произнесла Лидия.
— Везде, — раздалось откуда-то сверху. Вскинув голову, женщина с трудом различила силуэт одетой в белое девочки, развалившейся на одной из ветвей.
— То есть?
— А я сама не знаю, - пожала та плечами, уронив на Лидию парочку листьев. – Просто вы все – настоящие, всамделишные.
Лидия промолчала. Бездна успокаивающе переливалась вокруг зеркала, осколки которого продолжали медленно, неторопливо расползаться в стороны.
Наверху беспокойно зашебуршились.
— Эй, — нерешительно донеслось оттуда. — Ты, это… Останешься со мной? Мне одной тут скучно. Поиграем во что-нибудь…
Один из осколков опустился так низко, что Лидия смогла увидеть отражение. Там она тоже сидела под деревом, но не одна. Они вместе с девочкой в белом раскрашивали смутно знакомого Лидии человека в маске, и женщина временами отвлекалась от рисунка, чтобы украдкой утереть слезы.
Лидия печально улыбнулась.
— Да, конечно, — ответила она, смахивая непрошенную слезинку.
@темы: Игроманское, Dishonored, По воскресеньям я пишу отличные песни! (с), Тексты/Фики, Настроенческое