Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
Внезапно в тему
05.01.2015 в 02:49
Пишет Deila_Orey:Волшебник Гудвин с утра не в духе, с утра на улице дождь и ветер… Он точно знает, что мир не рухнет в ближайшие полтора столетья, а если рухнет — так не по причине банальной битвы добра и зла… У него есть отличная штука — очки цвета бутылочного стекла. Волшебник берёт их с полки, задумчиво крутит в руках, надевает, и долго, долго глядит, как над крышами облака идут сияющими войсками, плывут зелёными кораблями; его сегодня не отвлекают, и это, в общем-то, забавляет, но не избавляет от беспокойства, хотя, казалось бы, ерунда…
…четверо ждут в приёмном покое.
похоже, у них беда.
Первый дрожит от страха, ржавой коленкой скрипит второй, третий дурак-дураком и к тому же еще зануда.
Четвертая просто хочет домой.
С ней придётся трудно.
А впрочем, проще простого: намекнуть на возможность лжи, поглядеть сверху вниз — послушай, как тебя… Элли. У тебя полчаса, хорошенько подумай и расскажи мне: для чего ты здесь и чего ты хочешь на самом деле? И пока одного из них обследует донорский комитет, пока второй поджимает хвост и прячется за занавеской, у третьего взяли пробу опилок и делают МРТ, четвёртая плачет, свернувшись калачиком в жестком кресле.
Глупая девочка шмыгает носом и стесняется красных глаз, и вдруг говорит: хорошо, всё просто: в гробу я видала Канзас, да, я скучала всё лето, да, я искала выход, но я не ела волшебных таблеток и не курила волшебной травы. У меня в бутылке простая вода, я не нюхаю и не колюсь, но с тех самых пор как попала сюда, я ужасно всего боюсь, до слёз, до потери памяти, боюсь — ну, к примеру, вот: что Страшила, хотя и сказочный, а всё-таки идиот, что лет через сорок мы все умрём — кроме железного дровосека, что льва по укурке пробило на стрём и теперь у него флешбеки, что нам уже не помогут врачи, что ты мне скажешь: «прости, так вышло — все твои спутники неизлечимы, а у тебя поехала крыша, зачем с этой сказкой впустую морочиться, развалится — чёрт бы с с ней…»
Возьми другую и делай что хочешь.
А эту — не убивай.
Не смей.
Гудвин слегка озадачен, он говорит: успокойся, тише, слушай, пока ты плачешь, про нас написали книжку, у тебя там какой-то великий квест, у меня неразгаданная загадка; всё нормально, однажды мне надоест, и тогда придется несладко тому, кто придумал зелёные стекла и доброе колдовство… Автор против волшебника Гудвина — детка, ты за кого? Хочешь — вали в свой родной Канзас, хочешь — вставай в мой строй. Я проиграю ещё не раз, но победа будет за мной, мне плевать на сказки, но я всегда до конца решаю задачи.
…Ты вернёшься сюда, потому что не сможешь иначе.
Они покидают город под вечер, им хорошо и, похоже, немного грустно. Лев грозен и самоуверен, и слегка заторможен — под реланиумом не трусят, и молча слушает дровосек, слушает и не поймёт: как может биться живое сердце внутри, под железной броней. И Страшила всем повествует гордо (идиот-идиотом, но поздно), что хирург был записан в книгу рекордов за пересадку мозга. И говорит о любви и дружбе смешная девочка Элли.
Счастливая…
Ей непременно нужно
во что угодно — но верить.
Happy-end несомненен, можно обняться и плакать — всё удалось, но добрый волшебник Гудвин, потеряв интерес к разговору, глядит в потолок, обращаясь, видимо к автору: «какую же чушь ты придумал» — и, опираясь на трость, уходит по зелёному коридору.
(с) _raido
URL записи…четверо ждут в приёмном покое.
похоже, у них беда.
Первый дрожит от страха, ржавой коленкой скрипит второй, третий дурак-дураком и к тому же еще зануда.
Четвертая просто хочет домой.
С ней придётся трудно.
А впрочем, проще простого: намекнуть на возможность лжи, поглядеть сверху вниз — послушай, как тебя… Элли. У тебя полчаса, хорошенько подумай и расскажи мне: для чего ты здесь и чего ты хочешь на самом деле? И пока одного из них обследует донорский комитет, пока второй поджимает хвост и прячется за занавеской, у третьего взяли пробу опилок и делают МРТ, четвёртая плачет, свернувшись калачиком в жестком кресле.
Глупая девочка шмыгает носом и стесняется красных глаз, и вдруг говорит: хорошо, всё просто: в гробу я видала Канзас, да, я скучала всё лето, да, я искала выход, но я не ела волшебных таблеток и не курила волшебной травы. У меня в бутылке простая вода, я не нюхаю и не колюсь, но с тех самых пор как попала сюда, я ужасно всего боюсь, до слёз, до потери памяти, боюсь — ну, к примеру, вот: что Страшила, хотя и сказочный, а всё-таки идиот, что лет через сорок мы все умрём — кроме железного дровосека, что льва по укурке пробило на стрём и теперь у него флешбеки, что нам уже не помогут врачи, что ты мне скажешь: «прости, так вышло — все твои спутники неизлечимы, а у тебя поехала крыша, зачем с этой сказкой впустую морочиться, развалится — чёрт бы с с ней…»
Возьми другую и делай что хочешь.
А эту — не убивай.
Не смей.
Гудвин слегка озадачен, он говорит: успокойся, тише, слушай, пока ты плачешь, про нас написали книжку, у тебя там какой-то великий квест, у меня неразгаданная загадка; всё нормально, однажды мне надоест, и тогда придется несладко тому, кто придумал зелёные стекла и доброе колдовство… Автор против волшебника Гудвина — детка, ты за кого? Хочешь — вали в свой родной Канзас, хочешь — вставай в мой строй. Я проиграю ещё не раз, но победа будет за мной, мне плевать на сказки, но я всегда до конца решаю задачи.
…Ты вернёшься сюда, потому что не сможешь иначе.
Они покидают город под вечер, им хорошо и, похоже, немного грустно. Лев грозен и самоуверен, и слегка заторможен — под реланиумом не трусят, и молча слушает дровосек, слушает и не поймёт: как может биться живое сердце внутри, под железной броней. И Страшила всем повествует гордо (идиот-идиотом, но поздно), что хирург был записан в книгу рекордов за пересадку мозга. И говорит о любви и дружбе смешная девочка Элли.
Счастливая…
Ей непременно нужно
во что угодно — но верить.
Happy-end несомненен, можно обняться и плакать — всё удалось, но добрый волшебник Гудвин, потеряв интерес к разговору, глядит в потолок, обращаясь, видимо к автору: «какую же чушь ты придумал» — и, опираясь на трость, уходит по зелёному коридору.
(с) _raido