Безумства нужно совершать - но крайне осторожно || Механический будильник, отстающий на пятьсот веков
— Только не говори другим Сансам, ладно?
Почему-то эти слова, оставившие тебя тогда равнодушным, эхом прокатываются по памяти, когда в знакомом до мелочей Последнем Коридоре знакомой до последнего движения походкой преграждает твой путь знакомая до вкуса пыли на губах низкая фигура самого простого противника в игре.
В этот раз твой LV снова на единице.
В этот раз никто не погиб.
— Знаешь... — неожиданно для себя начинаешь ты. Твой голос хриплый от долгого молчания, но ты не даешь себе откашляться. — Однажды я пощадил тебя здесь. И ты меня убил.
Санс осторожно выдыхает и прикрывает глаза.
— Я знаю.
Ты ожидаешь, что он продолжит, но он молчит — тяжеловесно и мрачно, как гигантская могильная плита. И, когда давление этого молчания становится невыносимым, ты глухо заканчиваешь:
— А потом я убил тебя.
Санс медленно, не открывая глаз, достает руку из кармана и кладет ее себе на грудь — точно так же, как и тогда, в последние моменты жизни.
— Это... я знаю тоже.
Почему-то эти слова, оставившие тебя тогда равнодушным, эхом прокатываются по памяти, когда в знакомом до мелочей Последнем Коридоре знакомой до последнего движения походкой преграждает твой путь знакомая до вкуса пыли на губах низкая фигура самого простого противника в игре.
В этот раз твой LV снова на единице.
В этот раз никто не погиб.
— Знаешь... — неожиданно для себя начинаешь ты. Твой голос хриплый от долгого молчания, но ты не даешь себе откашляться. — Однажды я пощадил тебя здесь. И ты меня убил.
Санс осторожно выдыхает и прикрывает глаза.
— Я знаю.
Ты ожидаешь, что он продолжит, но он молчит — тяжеловесно и мрачно, как гигантская могильная плита. И, когда давление этого молчания становится невыносимым, ты глухо заканчиваешь:
— А потом я убил тебя.
Санс медленно, не открывая глаз, достает руку из кармана и кладет ее себе на грудь — точно так же, как и тогда, в последние моменты жизни.
— Это... я знаю тоже.